Табак я все-таки выносил прежде, могу выносить и теперь, хотя уже пробит пулей (тут он указал пальцем на грудь). Но суть дела всецело в том, защитима или не защитима русская земля, и почему она была защитима прежде, и почему это свойство ее так резко изменилось теперь.
Университетский крестик, хотя и примелькавшийся уже на тужурках прапорщиков, энергичное лицо, свободно льющаяся речь и жесты, ее естественно дополняющие, - все это заставило подполковника-интенданта спросить:
- Простите, вы - юрист? Адвокат, наверное?
- Нет, я - математик, - ответил прапорщик. - И, как математик, я ищу доказательств, чтобы прийти к священной для всех математиков фразе: что и требовалось доказать. Если Иванов заменен Брусиловым, то значит ли это, что хотели сделать лучше?
- Но ведь Брусилов-то как-никак боевой генерал, - ответил на этот вопрос артиллерист, - а какие же боевые подвиги значатся в послужном списке у Иванова? Ведь он - куропаткинец!
- А это разве не подвиг, что он - крестный папаша наследника престола? - подкивнул прапорщик. - Я от кого-то слышал, что сама Александра Федоровна пишет ему иногда по-русски так: "Кресник ваш жилает дедушке всево лушаго". Как же можно было сместить такое близкое к престолу лицо и назначить взамен какого-то вообще генерала Брусилова? Нет, как хотите, а ясности тут решительно никакой, если только этого не потребовали наши союзники.
- Вот именно - они-то и требуют наступления, а Иванов будто бы наступать отказался, - подхватил инженер-поручик, а штабс-ротмистр кавказец, с предупредительной миной на густо загорелом лице, дополнил:
- А между тем, господа, сами немцы все время пишут, что они готовят на нас решительное наступление весной!
- Значит, не только защищаться, а нападать мы должны, поэтому и Брусилов - главнокомандующий, - сказал прапорщик, обращаясь к капитану-артиллеристу. - Но вот вы сказали: "Были бы снаряды", а я в госпитале отстал от событий и не знаю, как у нас со снарядами.
- Снаряды на фронт гонят и гонят, снарядного голода теперь долго не будет, - ответил артиллерист и добавил безразличным тоном: - А вы где были ранены?
- На позициях против села Коссув, - таким же безразличным тоном ответил прапорщик, но капитан подхватил оживленно:
- Коссув?.. Слыхал я что-то об этом Коссуве: не то там на позициях много солдат наших замерзло, не то какой-то пехотный полк самовольно оттуда ушел зимой...
- Было, было и то и другое в непосредственной связи, - ответил прапорщик, однако без всякого желания говорить об этом полнее.
- То-то вы и ставите вопрос: защитима или не защитима наша земля, участливо обернулся к нему интендант и вдруг спросил неожиданно для прапорщика: - Ваша фамилия, простите?
- Ливенцев, - ответил тот, и так как интендант переспросил, не разобрав, то пояснил: - Фамилия сия происходит от названия одного города в Орловской губернии - Ливны, о котором принято говорить: "Ливны всем ворам дивны"...
Это почему-то рассмешило всех в купе, даже интендант улыбнулся. А поручик, снова набивая трубку своим невозможным трофейным табаком из вышитого бисером кисета, сказал прапорщику Ливенцеву:
- Слышал я, что от вашей Орловской не отстает и Тверская, а также Витебская. По крайней мере факт будто бы тот, что тверской помещик Офросимов, - он же член Государственного совета, а не кто-нибудь вообще, объединился со своим зятем, тоже помещиком, председателем Витебского земства, и общими усилиями они обработали казну на огромную что-то сумму, так что трудно и сосчитать.
- Выкладывайте данные, я сосчитаю, - я математик, - с большим интересом отозвался на это Ливенцев.
- Да ведь вот опять я вам буду мешать своей трубкой, - лукаво покосился на него поручик.
- Ничего уж, как-нибудь вытерплю.
- Да всех обстоятельств дела я и сам не знаю. Получил будто бы этот Офросимов подряд на шитье солдатских сапог, а в Тверской губернии есть такое село - Кимры, где только этим все и занимаются - сапоги шьют - и старики, и ребята, и бабы, - все под итог... Ну вот, значит, Офросимову, как он тверской помещик и член Государственного совета, и кожи в руки.
- Кожи для солдатских сапог? И много? - оживленно, однако не без лукавства, спросил интендант.
- Мне кажется, что-то очень много, так что я даже усомнился: двести тысяч пудов! - вопросительно посмотрел на интенданта поручик, но интендант отозвался, пожав плечами:
- Что же, - большому кораблю большое и плаванье... Я, впрочем, про это дело знаю: интендантство ведь продало Офросимову эти кожи, а не кто другой. Но дело в том, что кожи эти он со своим зятем купил у казны по четыре рубля за пуд и, не успев еще внести за них деньги, которых и не было у обоих компаньонов, - ведь почитай миллион! - перепродал кожи партиями частным поставщикам сапог по двадцать уже рублей за пуд!
- А это уж четыре миллиона! - вставил Ливенцев.
- Вопрос: сколько за пару сапог будут драть с казны эти поставщики? возмущенно заметил кавказец, а капитан кивнул ему выразительно, добавив при этом:
- Охулки на руку не положат, - будьте покойны!.. Мне кажется даже, что депутаты Шингарев и Годнев внесли вопрос об этих кожах в Государственную думу, и я в свое время читал в газетах, что дело об этом подниматься не будет.
- Вот видите, господа, как воруют тверские и витебские! - с загоревшимися глазами обратился Ливенцев непосредственно к артиллеристу. Орловским, конечно, не уступают. Но любопытно бы знать, из каких губерний вышли дельцы артиллерийского ведомства, перед которыми, - если верить слухам, - все эти члены Государственного совета - воры просто мальчишки и щенки!
- А что такое? Какие дельцы артиллерийского ведомства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13