Так меняются времена, а вместе с ними и нравы. Техника улучшила условия жизни моряка на корабле, сделав их более комфортабельными и безопасными. Однако она изменила самым основательным образом и саму эту профессию, превратив матросов в машинистов, а корабли, в известной степени, – в суда без гаваней. Из-за значительно возросшей осадки многие гигантские грузовые суда разгружаются уже прямо на рейде. Судовладельцы вынуждены искать для тружеников палубы компенсацию за долгое пребывание без берега. Одной только прибавки к жалованью оказалось для этого недостаточно. Они придумали принимать в матросы женщин, что в нынешнем торговом флоте не является больше редкостью. Однако женщины из судового экипажа не могут, конечно, заменить морякам портовых девушек.
Матросский быт прежних времен канул в небытие. О нем напоминают лишь тексты шэнти.
Глава десятая
ПОД ШПИЛЕМ СИДЕЛ КЛАБАУТЕРМАНН

Люди, изрыгающие пятнадцатиэтажные проклятия и полные суеверий
Гребцы застыли, к банкам прикипев.
Как мумии, иссохли их тела.
Лоза их рук в трухлявый борт вросла.
Их лики страшны, словно божий гнев.
Косички их под ветром свились в крыж,
И, как в насмешку, чтоб спастись от бед,
У каждого большущий амулет Висел на шее, тонкой, как камыш…
Георг Гейм1. «Летучий Голландец»

Когда старые ньюфаундлендские бродяги поднимали паруса, чтобы отправиться на тюлений промысел, то обычно хвост первого добытого зверя обмакивали в стакан с грогом и прибивали его затем к столу. После этого стакан пускали по кругу.
Охотники за тюленями верили, что эта церемония обеспечит им счастливый, добычливый промысел. И поныне еще существуют на морях обычаи, глубоко сросшиеся со старыми морскими суевериями, корнями своими уходящие в изначальную, граничащую с бессилием зависимость путешествующих по воде людей от волн, ветра и погоды. Ведь до сих пор ежегодно в результате морских катастроф гибнет немало судов. До тех пор пока человек не станет полным властелином морской стихии, суеверия на море не умрут.
Никогда не был моряк боязливым. Иначе вряд ли пустился бы он в авантюру мореплавания. Море было жесточайшей школой мужества. Мы видели людей моря, гребущих и идущих под парусами, ворочающих шпиль и откачивающих воду, борющихся, разбойничающих и бунтующих. Для этого требовались настоящие парни. И тем не менее они были суеверны. Это начиналось уже с постройки судна. Чтобы парусник обладал добрыми мореходными качествами, для его постройки следовало употребить несколько краденых бревен. Искра, возникшая при закладке судна, считалась дурным предзнаменованием. Лучше уж было начать все сызнова. Под шпор мачты, перед тем как ее поставить, клали золотой. Эта своеобразная вариация древнего жертвоприношения при закладке жилища должна была принести счастье. Когда судно спускали на воду, то вместо нынешней бутылки шампанского обычно произносили заговор: «Господи, упаси сей корабль от бурь и непогоды, от нужды и опасностей и защити его от всех зол в мире, и от тех также, господи, что исходят от людей».
При уходе судна в первое большое плавание читалась молитва или пелись псалмы. Один такой псалом, относящийся еще ко временам крестоносцев, сохранила для нас Вессербруннеровская рукопись XV века. Текст гласит: «Во имя бога, поплыли мы, и милость его да пребудет с нами. С нами сила господня и гроб святой, ибо сам господь упокоен в нем».
Моряцкие суеверия относятся ко всем силам природы, таким, например, как ветер, который был необходим для мореплавания, пока корабли ходили под парусами, и которым не мог командовать никто из людей. Но моряк не хотел признаваться в своем бессилии. Подобно тому как люди каменного века верили в охотничьи заклинания, так и морской волк был убежден в том, что, соблюдая определенные условия, он может повлиять на ветер, это капризное дитя небес.
О ветре во время плавания вообще нельзя было говорить, ибо в противном случае он мог внезапно прекратиться. От свиста на борту мог возникнуть встречный ветер.
Осторожное отношение моряков к ветру повелось еще с начала плаваний под парусами. Ни на одном грузовом паруснике античного мира не обходились без жертвенника на юте, где для ублажения бога ветров первоначально приносились даже человеческие жертвы. На жертвенник клались важнейшие части тела – голова и сердце. Лишь постепенно вместо человеческих в жертву стали приносить голову и сердце морских животных. Об этом обычае напоминает и приведенный ранее пример нравов охотников за тюленями, а также прибивание акульих плавников или крыльев альбатросов к утлегарю. Еще в начале нашего столетия эта корабельная традиция, корнями своими уходящая в античные времена, бытовала на больших парусных барках, доставлявших селитру из Чили или пшеницу из Австралии. Ибо чем же иным, как не древним жертвоприношением, было то действо, которое совершали капитаны этих самых огромных из всех когда-либо существовавших парусников: вскоре после отплытия они бросали свои фуражки за борт, причем эта культовая жертва считалась обеспечивающей успех лишь в том случае, если приносилась с наветренной стороны!
Чтобы вымолить попутный ветер и моряцкое счастье, в новогоднюю ночь за бортом подвешивали метлу или рождественскую елку. Из-за соблюдавшегося прежде пятничного поста считалось предосудительным пускаться в море в пятницу.
Необычайные случаи постоянно подогревали эти суеверия. Например, в 1907 году единственная в мире семимачтовая шхуна «Томас Лоусон» наскочила на скалы острова Скилли. Когда об этом стало известно, вдруг вспомнили о том, что американский писатель, чье имя носила шхуна, написал книгу под зловещим названием «Пятница, тринадцатого».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89