Она собиралась уже ответить, но стук в дверь помешал ей.
— Мисс Гомес, — это был Джонни, — вас спрашивает Кантрелл, говорит, что вам придется срочно поехать с ним На ранчо какие-то проблемы.
Адам, усмехнувшись, поднялся из-за стола:
— Что ж, иногда, как говорится, нам помогает сама судьба.
Консуэло вдруг в одно мгновение очутилась за спиной Адама и быстрым движением выхватила его револьвер из кобуры.
— Сегодня судьба работает против тебя — проговорила она.
Адам обернулся, но Консуэло уже направила револьвер на него.
— Джонни, — позвала она, — пойди сюда!
— Что вы делаете? — Адам был в панике.
Джонни, войдя, мгновенно оценил ситуацию Консуэло кивнула на окно.
— Сними веревку со шторы и свяжи его! Адам уставился на нее не веря своим ушам.
— Вы с ума сошли?
— Прости меня, Адам — В голосе Консуэло звучало искреннее сожаление. — Пусть это послужит тебе уроком — никогда не доверяй женщинам.
Заведя руки Адама за спину, Джонни крепко связал их, Адам был слишком поражен, чтобы сопротивляться. Толкнув его в кресло, Джонни стал связывать ему щиколотки.
— Ты сейчас слишком задет предательством Итана, — пояснила Консуэло, — и можешь натворить что-нибудь, о чем сам потом пожалеешь.
— Я верил вам! — прохрипел Адам.
В глазах Консуэло стояла боль — ей было тяжело предавать Адама, но выхода у нее не было.
— Все честно, — произнесла она. — Я предупреждала тебя, какой долг для меня важнее…
Джонни закончил завязывать узел и выпрямился. Консуэло передала ему револьвер и направилась к выходу, но на полпути обернулась.
— Ты должен знать, Адам, я не причиню тебе зла — просто не смогу… С тобой я чувствую себя другой… чистой… Что бы ни случилось, я всегда буду благодарна тебе за это.
На пороге Консуэло обернулась еще раз.
— Я проведу тебя на ранчо, Адам, — сказала она, — но не сейчас. Пока еще рано. — Она обратилась к Джонни: — Через час, я думаю, его можно будет развязать.
И вышла из комнаты.
Закрыв за собой дверь спальни Кэмпа, Консуэло спустилась по ступенькам, держась за перила, — она чувствовала себя настолько уставшей, что боялась упасть. Молодой человек с невинным взглядом, которого она оставила связанным в своей комнате, казалось, был за сто миль отсюда, а может, его и вовсе никогда не было.
«Почему? — В мозгу Консуэло в сотый раз звучала одна и та же мысль. — Почему все в жизни так сложно, так несправедливо, так жестоко?..»
В кабинете Кэмпа горел свет. Героическим усилием заставив себя выпрямиться и расправить плечи, Консуэло переступила через порог — и вздрогнула от какого-то наваждения.
Ей показалось, что за столом сидит Кэмп — такой же, как всегда, только помолодевший на дюжину лет. В руке — стакан с вином, на лбу глубокая, задумчивая складка. Широкие, сильные плечи, казалось, выдержали бы всю тяжесть мира, если бы она свалилась на них; взгляд обращен внутрь себя, в сотый раз обдумывается какой-то план… Но это был не Кэмп. Это был Итан Кантрелл — человек, к которому теперь перешла вся ответственность за то, за что привык отвечать Кэмп.
— Ну как? — спросил Итан.
Разжав руку, Консуэло посмотрела на маленький пузырек в ней.
— Опиум, — объяснила она. — Когда-нибудь я дам ему на каплю больше… и все будет кончено. Вот как я его люблю… и ненавижу.
В одно мгновение Итан оказался рядом с ней и схватил ее за руку, словно тисками. Глаза его горели бешенством.
— Вы сошли с ума! Что вы делаете?!
Консуэло была поражена — но не атакой Итана, а тем, что в глазах его она читала что-то новое, о чем раньше не подозревала.
— Тебя это волнует? — спросила она, постаравшись взять себя в руки.
Итан медленно отпустил ее руку. Волнует ли это его? Итан и сам не знал ответа. Почему его должна волновать судьба человека, которого он собирался убить? Кэмп Мередит всю жизнь только и делал, что нарушал все человеческие и Божеские законы, — так почему Итана должна волновать его судьба?
— Что с ним? — резко спросил он.
— Он скоро умрет, — устало прошептала Консуэло. Итан не отрывал от нее взгляда.
— У него рак желудка. Его уже смотрели и местные врачи, и врачи из Нового Орлеана, и все говорят, что надежды нет. Конец будет долгим и мучительным. Я помогаю, как только могу, — покосилась она на пузырек в руке, — но ему уже ничем не помочь. После каждого приступа он все ближе к смерти. Однажды такой приступ будет последним… Кэмп держится как может — он старик гордый, упрямый…
Лицо Итана словно окаменело от шока. Консуэло против своей воли сочувствовала ему.
— Виктория ничего не знает, — проговорила она. — Старик не хочет, чтобы она знала. Так что не говори ей ничего. Я, пожалуй, останусь с ним на ночь, а утром…
Итан вдруг вылетел из комнаты, хлопнув дверью так, что, казалось, дом не рассыпался лишь чудом. Он выскочил из дома, сам не зная, куда и зачем бежит, и остановился только у конюшни.
Итан прислонился к стене лбом. Ему хотелось выть по-волчьи, грызть зубами собственные кулаки.
— Черт! — шептал он в бессильной злобе. — Черт, черт, черт…
Десять лет! Десять лет ненависти, клятв, планов, поисков — того, что составляло для Итана смысл жизни, ради чего он отказался от карьеры, денег, дома, друзей, поставил себя вне закона… И все это в одночасье оказалось перечеркнутым безжалостной рукой судьбы.
Рушились не только его планы. Тори… Итан изломал и ее судьбу, ради своей цели вступив с ней в фиктивный брак. И дело было не только в том, что ему теперь не удастся осуществить свой план мести. За все эти десять лет Итан ни разу, пожалуй, не испытал сомнения в справедливости мести Кэмпу — но сейчас, когда все было почти кончено, собственный план вдруг показался Итану несправедливым и бессмысленным…
Итан прислонился к стене, глядя в ночное небо, на смеявшиеся над ним звезды… Все кончено… Старик умрет — но не по воле Итана, не от его пули или руки закона, которому Итан его предаст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77