– Мне так нравятся красные перья, которыми вы украсили свой парик, доктор, – сощурил глаза герцог. – Я встречал женщин с подобным украшением, но мужчин – никогда.
Бандерспит вздрогнул, испуганно провел рукой по своему парику и коротко распорядился:
– Моего помощника сюда. Мы приступаем немедленно!
Глава 11
Городской дом герцога Флетчера
30 апреля
– Все эти годы я только и делала, что слушала тебя, мама, – спокойно сказала Поппи. – Люси, пожалуйста, поаккуратней с моими любимыми эмалевыми щетками.
– Сейчас же перестань паковать вещи, Люси! – рявкнула на горничную леди Флора. Люси замерла – когда почтенная матрона начинала командовать, никому и в голову не приходило ослушаться, словно ее зычный голос был гласом небесным. – Дамы нашего положения не сбегают от мужей столь постыдным образом! Я воспитывала тебя не для этого!
– Знаю, знаю, мама, – ответила Поппи. – Ты воспитывала меня для того, чтобы я стала герцогиней.
– А герцогиня – это жена герцога, – с неумолимой логикой продолжала леди Флора.
– Понимаю.
– Уж не осмеливаешься ли ты мне дерзить?
– Что ты, мама, – ответила Поппи, поднимая на леди Флору открытый вопрошающий взгляд. Многолетний опыт подсказывал, что такой взгляд придавал ее лицу самое невинное выражение.
– Жена не должна покидать мужа ни при каких обстоятельствах, даже если он законченный болван, каким был твой отец. Я никогда не думала уйти от него.
Поппи послушно кивнула. Разочаровавшись в браке чуть ли не через час после венчания, леди Флора считала своим долгом делиться мудрыми мыслями в этой области с единственной дочерью, причем не делая скидки на возраст. «Замужество имеет смысл только при условии, что жених – герцог, – вдалбливала она в светловолосую головку Поппи, когда малышка, едва научившись ходить, ковыляла по детской. – Запомни, детка, герцог».
Как это часто случалось в жизни леди Флоры, ее желание выдать дочь за герцога исполнилось.
– Я всегда хотела, чтобы ты стала герцогиней, – продолжала почтенная матрона. – И ты в кои веки раз поступила так, как я просила.
– Я же всегда так поступаю, – возразила Поппи, беря лежавший возле матери молитвенник и передавая его горничной.
– Но не сейчас! Ты хотя бы немного подумала, к чему приведет уход от мужа?
– Я всю неделю только об этом и думаю.
– Ты всегда была маленькой дурочкой, – холодно заметила леди Флора. – То ты несла какую-то чушь про любовь к Флетчеру, то вдруг собралась от него уйти. Подумай хорошенько, ведь само провидение уготовило тебе роль герцогини. Я вырастила тебя не для того, чтобы ты навлекла на себя позор!
Мать действительно вырастила ее для другого, подумала Поппи. Фактически ее роль как герцогини сводилась к тому же, что и раньше, когда она еще не была замужем, – оказывать всяческую поддержку, говорить комплименты и служить украшением самой леди Флоре, матери герцогини Флетчер.
– Я же велела тебе прекратить сборы, негодница! – снова набросилась леди Флора на горничную. – Ты, я вижу, не только уродлива, но и глуха!
Поппи выпрямилась – она была чуть выше леди Флоры – и сказала, глядя прямо в ее голубые, со стальным отливом, глаза:
– Люси продолжит работу, мама, потому что она моя горничная и выполняет мое поручение. И она вовсе не уродлива.
– Как ты смеешь мне перечить?! – завопила леди Флора, выкатывая глаза, некогда удостоенные в сонетах сравнения с летним небом и нежными незабудками. Если бы доморощенным поэтам довелось увидеть свою музу в гневе, то они, возможно, переписали бы свои стихи.
Поппи струхнула и, чтобы скрыть это, потянулась за журналом, который собиралась отдать Люси. Она уже набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, когда услышала окрик матери:
– Повернись ко мне лицом, когда я с тобой разговариваю, Поппи! А тебе, – снова набросилась леди Флора на горничную, – лучше выйти, а не тереться возле хозяев, как плохо выдрессированная собачонка!
Бедняжка Люси потрясенно посмотрела на молодую госпожу – та кивком разрешила ей уйти, и девушка выскочила из комнаты, хлопнув дверью так, что Поппи вздрогнула.
– Точно, ты ее плохо выдрессировала, – констатировала леди Флора. – Я бы уже давно прогнала эту дрянную девчонку, если бы не ее умение укладывать волосы. У нее наглый вид, и она дурнушка, что бы ты ни говорила! Да и как может быть иначе с ее-то носом картошкой? Я считаю, что людям низшего сословия нельзя лгать, им же самим будет хуже. Поэтому твоя горничная должна знать свое место.
– Я ухожу от мужа и покидаю его дом, мама, – наконец решилась сказать самое главное герцогиня. – Ты можешь принимать это или не принимать, но я не отступлю.
– Разумеется, я не принимаю и не приму никогда! Ты же герцогиня!
– Я хочу ею остаться, но только не ценой брака, превратившегося в сплошной обман.
– Герцогиня должна жить в доме своего супруга! Разве я когда-нибудь осмеливалась даже подумать об уходе от твоего отца, хоть он и был полным идиотом? Все мужчины идиоты, и твой отец не стал исключением. Да, мы с ним друг друга терпеть не могли, но это не повод для расставания. Если после свадьбы женщина не испытывает антипатии к мужу, значит, она наивная простушка. Ты знаешь, сколько времени я любила своего мужа?
Поппи отрицательно покачала головой, в который раз сожалея, что не помнит отца. Он рано умер, поэтому она не знала, любил ли он свою дочь. Если да, значит, Бог дал ей хотя бы одного любящего родителя.
– Я считала его дураком еще до свадьбы, – продолжала откровенничать маман. – Но после первой брачной ночи я начала его еще и ненавидеть. Я ведь тебе уже об этом рассказывала, правда?
– Да, мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103