Ей почти одиннадцать, и она – настоящая красавица! Конечно, она девственница и стремится на брачное ложе. Надо приручать женщину, когда она еще молода и податлива, э?
Джека откровенные слова Карима не шокировали. Он уже давно ко всему привык. Лорд Джонатан Уик (теперь известный только как Черный Джек) за годы, проведенные в добровольном изгнании, вдали от Англии, объехал множество стран и познакомился с самыми разными обычаями, которые его соотечественникам показались бы варварскими. Повидал он и немало чудес.
Хотя ему было всего двадцать шесть, чувствовал он себя гораздо старше. Того, что он успел пережить, хватило бы и на две жизни.
Останься он в Нортумберленде, как того хотели отец и старший брат, насколько иной была бы его жизнь!
Он поморщился.
Ну, брат, наверное, хотел не этого. Лоренс, которому предстояло когда-нибудь стать восьмым герцогом Дора-ном, больше всего хотел, чтобы его непокорный брат уехал подальше и чтобы о нем никто потом даже не вспоминал.
Джек наконец ответил слуге:
– Твое предложение для меня лестно, Карим, но нам не следует забывать, что мы выполняем поручение принца Рамсеса. Мне сейчас необходимо следить именно за этой леди, так задумано.
Карим покорно кивнул:
– Понимаю, мы должны выполнять приказ принца. Но очень жаль, что эта женщина такая старая и такая бледная.
– В моей стране женщины семнадцати-восемнадцати лет не считаются старыми, а бледность кожи очень нравится.
Туземец в отчаянии замотал головой, а потом озадаченно переспросил:
– В вашей стране, господин?
Джек вздохнул. Есть ли у него родная страна?
Взглянув на слугу, он вслух произнес:
– В Англии.
В ответ послышалось недоверчивое фырканье. Слуга дерзко переспросил:
– В Англии?
Черный Джек нахмурился и мысленно укорил себя: «Сколько времени прошло с тех пор, когда тебя, дорогой, считали англичанином?»
Карим явно не успокоился:
– А эта английская женщина знает тайны своего отца?
– Возможно. Лорд Стенхоуп вызвал ее сюда, это известно точно. Если он еще не поделился с ней своей тайной, то наверняка сделает это.
– И вы готовы по просьбе принца Рамсеса уложить эту недостойную женщину к себе в постель?
Джек не стал объяснять, что эта идея принадлежала не Рамп, а ему самому.
– Да.
Слуга посочувствовал ему:
– Это будет огромной жертвой и очень трудным делом, господин.
Черный Джек прищурил глаза и прислушался. Леди Элизабет вернула продавцу золоченую фигурку и объявила своей спутнице, что это всего лишь копия, и притом довольно неудачная. Похоже, леди по-настоящему разбирается в древностях.
Не обращая внимания на несмолкаемые причитания Карима, Джек продолжал внимательно наблюдать за англичанкой. Он невольно отметил, что грудь у нее необычно пышная и высокая для столь молодой девушки. А бедра ее под нелепым турнюром покачивались неожиданно призывно и обольстительно.
– Возможно, не таким уж трудным, – пробормотал он.
Жилистый смуглокожий человечек негромко и понимающе рассмеялся:
– У вас слишком давно не было женщины.
– Да, – с чувством согласился Джек.
– Вы же знаете, что люди говорят, господин.
Он полюбопытствовал:
– И что же они говорят?
На древнем языке его слуга произнес пословицу: «Египет подобен мужчине без женщины: днем жарок, ночью – холоден».
Черный Джек рассмеялся, но уже в следующую минуту тихо выругался:
– Ах, черт побери!
Слуга мгновенно встревожился:
– Что случилось?
– По-видимому, эта дурочка умудрилась отбиться от своих сопровождающих, – ответил Джек. – Она свернула не в ту улочку.
Карим моментально насторожился, и его рука потянулась к рукояти кинжала, спрятанного под широким матерчатым поясом.
– В той улочке наверняка множество грабителей и воришек, господин. Вы желаете, чтобы я пошел за ней?
Черный Джек со вздохом покачал головой:
– Ты следи за остальными. Я позабочусь о леди Элизабет.
Она заблудилась!
Только что она стояла рядом с Колетт, полковником и миссис Уинтерз – а в следующую секунду оказалась совершенно одна в темном переулке. И все потому, что не смогла удержаться, чтобы не посмотреть на миниатюрную статуэтку из черного гранита, которую заметила в лавочке, расположенной, как ей показалось, сразу же за углом базарной площади.
– He надо паниковать! – громко сказала себе Элизабет, стараясь успокоиться. – Эти переулки не так уж отличаются от зеленого лабиринта у нас дома!
Под «нашим домом» она разумела в виду фамильное поместье, Стенхоуп-Холл, где было тридцать спален для гостей, огромный парк и сады, множество коттеджей работников, церковь постройки четырнадцатого века с расположенным вокруг нее кладбищем – местом последнего упокоения всех Стенхоупов со времен Вильгельма Завоевателя – и земли, которые нельзя было охватить взглядом.
«Дом» был одним из самых богатых и великолепных поместий не только в Йоркшире, но и во всей Англии.
Когда Элизабет выросла настолько, что смогла разобраться в сложном строении «Ошибки леди Кэтрин» (эта дама имела глупость неоднократно теряться в причудливом лабиринте и, как правило, – сие говорилось с многозначительным подмигиванием – делала это в обществе какого-нибудь молодого и благообразного гостя), она частенько прогуливалась по аллеям из аккуратно подстриженного тиса, который был намного выше человеческого роста. Ей нравилось решать нелегкую задачу – безошибочно проходить лабиринт из конца в конец.
Сейчас, стоя среди переулков Александрии с их контрастами света и тени, она сделала глубокий вдох и расправила плечи. Именно так ей и следует рассматривать положение, в котором она оказалась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84