– Она никогда не простит вам, если...
Еще день, еще ночь. Борись, Флора, борись, моя милая девочка – борись. И она боролась.
Все мое внимание было сосредоточено на Флоре, но каждый раз, когда я поднимала голову и оглядывалась, то видела замершую фигуру Лео, сгорбившегося на стуле.
Мы с Лео поели в спальне за смежной дверью. Затем он сходил вниз, чтобы помахать Розе в окно со двора.
– С Розой все хорошо, Эми.
– Спасибо. Сходи на прогулку с Неллой, подыши свежим воздухом, – но я знала, что Лео, не пойдет, так же, как и я.
Ночью Лео лежал на соседней кровати, а я дремала, вскакивая с постели всякий раз, услышав стон или хныканье Флоры, и усаживаясь рядом с миссис Чандлер.
– Флора, я здесь. Я здесь, с тобой.
Тишина была еще хуже – если я просыпалась от тишины, страх сжимал мое сердце, и я бегом вбегала в дверь. Миссис Чандлер осторожно уговаривала меня:
– Моя леди, не мучайте себя. Если понадобится, я позову вас, – и я заставляла себя уйти и снова лечь спать.
Тихий голос спрашивал меня с соседней постели:
– Как она?
– Без изменений.
Страх ледяной рукой держал мое сердце, но я отбрасывала его прочь. Страх истончал нить, поддерживающую жизнь моей дочери, – а она и так уже была натянута до предела.
Глава тридцать седьмая
На четвертый день после обеда я измерила температуру Флоры – и она оказалась ниже на полградуса. Не поверив своим глазам, я показала градусник Лео и поняла по его лицу, что разглядела шкалу правильно. Радуясь, как дети, мы сказали об этом доктору Маттеусу, но его лицо по-прежнему осталось мрачным:
– Возможно, но нужно еще подождать и посмотреть. Миссис Чандлер, придя на ночное дежурство, сказала:
– Кажется, ей немного полегче, моя леди.
Однако было еще рано надеяться. Этой ночью я спала крепче и проснулась в первый раз, когда было уже далеко за полночь. Я побежала в соседнюю комнату и прислушалась к дыханию Флоры – оно было спокойнее, ровнее.
Миссис Чандлер встретила меня улыбкой.
– Сегодня она спит спокойнее, моя леди.
Я остановилась, глядя на Флору. Даже при тусклом свете занавешенной лампы было заметно, что сыпь на ее шее уже не такая ярко-красная.
– Кажется, она пошла на улучшение, – прошептала миссис Чандлер.
Подняв голову, я увидела, что у другого края кроватки стоит Лео – он последовал сюда за мной. На мгновение наши глаза встретились, а затем мы снова взглянули вниз, на дочь. Никто из нас еще не смел надеяться.
– Вам лучше бы лечь и поспать, мой лорд, моя леди, – настояла миссис Чандлер. – Вам нужно беречь силы.
Мы вернулись в другую комнату, каждый лег на свою кровать. На заре я проснулась и снова прокралась в комнату к дочке. По выражению лица миссис Чандлер я поняла, что все хорошо.
– Я только что мерила ей температуру, моя леди. Она упала на два градуса, по сравнению со вчерашней. А эта сыпь исчезает – кризис миновал.
Я стояла, глядя на Флору, меня трясло от облегчения. Затем я повернулась и побежала обратно в спальню.
– Лео, Лео...
– Что с ней! – вскрикнул он, мгновенно проснувшись.
– Ей лучше, ей лучше! – он начал вздрагивать крупной судорожной дрожью. – Лео, это правда – ей лучше! – повторила я. Мои ноги подкосились, я опустилась на кровать рядом с ним. Лео потянулся ко мне, мы обнялись и заплакали в объятиях друг друга.
Наконец мы отстранились друг от друга, я встала и подала Лео руку.
– Идем, поглядим на нее. Сыпь уже исчезает.
Мы стояли у кроватки, держась за руки, и смотрели на наше спящее дитя.
– Ее, шея уже не такая распухшая.
– Она уже перестала все время беспокойно возиться.
– Видишь, ее дыхание стало спокойнее.
– Я уверен, что пульс стал ровнее.
В конце концов миссис, Чандлер отправила нас прочь.
– Здесь не нужны три сиделки. Идите и ложитесь в постель до завтрака.
Однако, в спальне я повернулась к Лео.
– Я, кажется, больше не засну.
– Я тоже.
Я выглянула в окно.
– Уже светает.
– Давай, Эми, сходим в наш розовый парк.
Последние четыре дня, Лео не одевался как должно. Теперь я подала ему пиджак, помогла просунуть в рукав здоровую руку и накинула другую половину пиджака поверх лубка. Лео ждал снаружи, пока я переодевалась в свежую одежду. Мы спустились по лестнице, прошли через конюшенный двор, где могли увидеть окно гостевой комнаты миссис Тайсон. Света там не было – Элен, Роза и Дора пока еще спали. Повернув назад, мы миновали фасад дома, и пошли в розовый парк.
Мы не разговаривали, а просто шли рядом в это тихое раннее утро, в окружении цветов и запахов роз. Сегодня красный цвет лепестков был глубже, розовый ярче, а белый чище, словно каждая роза в саду приветствовала нас и разделяла нашу благодарность Господу.
Когда мы подошли к розе «Крестед Мосс», я задержалась около пухлых розовых бутонов. Это была одна из любимых роз Флоры. Дочка всегда останавливалась здесь и требовала отыскать бутоны, находящиеся в той фазе цветения, когда мохнатые чашелистики были похожи на крохотные петушиные гребешки, а розовые язычки лепестков выглядывали из них словно рожицы. Сейчас я нашла такой бутон и погладила его мохнатую одежку, затем поднесла пальцы к носу и вдохнула яблочный запах – как это делала Флора. Лео стоял и смотрел на меня, как, наверное, часто смотрел на нее.
– Я был уверен, что мы теряем ее, – заговорил он внезапно. – В прошлом году я наблюдал много смертей. Перед отъездом из Англии я помогал в палате больных с высокой температурой, ухаживая за канадскими солдатами, которые лежали там с церебральным менингитом – пятнистой лихорадкой. Они были большими, сильными мужчинами, но все равно умирали. А она такая крохотная, такая хрупкая. Я думал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131