Жак задумался.
— Не могу ответить сразу. Знаю одно: не в сытости. А ты как думаешь?
— Как и ты. Но где искать счастья — не знаю…
Жак вдруг рассмеялся от души:
— У нас еще есть время над этим подумать… Ты про Ореста и Пилада слыхал?
— Н-нет…
— Это были такие друзья — их дружбе ни разлука, ни беда, ни нужда не могли стать помехой. Этот миф мне еще отец Поль рассказывал, когда я в деревне жил. А в лавке у меня чудесная книга про них есть. Приходи нынче ко мне, я тебе почитаю… Вот кто умел дружить!
— И мы сумеем! — твердо сказал Шарль.
— Сумеем! — подтвердил Жак. — И в беде, и в счастье! Дружить так дружить!
Глава тринадцатая
ПОЮЩАЯ СОРОКА
Когда, подойдя к маленькому домику, затесавшемуся между двух более высоких домов, Жак робко спросил у привратницы, живет ли здесь госпожа Лефлер, она посмотрела на него очень внимательно и ответила вопросом:
— Поющая Сорока?
Он утвердительно кивнул головой.
В просторной комнате, куда его ввели, почти не было мебели. Вся обстановка состояла из кушетки, маленького столика, на который были кучей набросаны лоскутки какой-то шелковой материи, мотки ниток разных цветов, обрывки всевозможных лент. Впрочем, в комнате было очень чисто. Такой же опрятной казалась сидевшая у стола с шитьем в руках женщина маленького роста, выглядевшая почти ребенком. Однако, всмотревшись, Жак увидел сеть морщин на детском личике, румяном, похожем на печеное яблоко. Когда Жак приблизился, женщина подняла на него прозрачные, почти кукольные глаза. И только тут Жак заметил, что по полу, описывая круги возле женщины, ходит сорока, важно поглядывая черными бусинками-глазами.
— Вы ко мне? — спросила женщина молодым, слегка надтреснутым голосом. Видимо, что-то в Жаке — то ли его юность, то ли сдержанность манер — расположило Эжени, вызвало ее доверие. — Вы друг Фирмена? Это он вас прислал?
Не дожидаясь ответа, женщина заговорила быстро-быстро, поминутно теряя связь между мыслями и словами:
— Вы, наверное, учились вместе с Фирменом… Я так боялась, что он заболеет. Там холодно, очень холодно… Я хотела вышить ему платок на шею. Вы знаете, когда болит голова, очень хорошо держать ее в тепле… Я всегда это говорила Фирмену… — Женщина вдруг рассмеялась совершенно сознательно и добавила: — Еще тогда, когда я не была Поющей Сорокой.
Как бы вторя своей хозяйке, сорока на полу издала какие-то странные гортанные звуки, и Жаку стало не по себе от всей этой обстановки. «Что за чертовщина!» — подумал он.
— Вы говорили о Фирмене, — робко напомнил он Эжени. — Скажите, давно вы его не видали?
Лицо Эжени стало необычайно серьезно.
— Он со мной все время, всегда, — ответила она. — И никого другого я не слышу. А он говорит. Только другие не догадываются. Но пусть этого не знает тот… с пустыми глазами. — Она наморщила лоб и строго погрозила пальцем неизвестно кому, может быть, тому, кто ей виделся позади Жака. — Они решили, что если упрятали Фирмена туда, значит, его больше нет на свете… Габи, замолчи! — обратилась она к сороке. — Ты опять заглушаешь его голос. Он пришел, а ты поёшь…
«Только в голову сумасшедшей может прийти такая несуразность: „человек с пустыми глазами“. Что это значит — пустые глаза? Куда же они делись, если они пустые?! — думал Жак. — Кто этот человек с пустыми глазами? И как узнать, где Робер? Тряпичник сказал, что друг Фирмена был толстый, а с лица невидный… Легко ли искать человека по таким признакам?»
— Скажите, а господин Робер… — начал было Жак, но при упоминании этого имени Эжени пришла в неописуемое волнение и ее лицо исказилось от гнева.
— Робер! Я его прокляла! Он должен сгинуть с лица земли!..
И она начала повторять какие-то бессмысленные слова. Все попытки Жака вернуть ее к действительности были бесполезны.
Еще полчаса такой же бессвязной речи Эжени, и Жак понял, что ему от нее ничего не добиться.
Попрощавшись с белошвейкой, которая очень мило протянула ему маленькую, высохшую ручку и пригласила приходить еще, Жак вышел из ее комнаты на улицу. Солнце светило, и на серой поверхности стен вдруг заиграли отблески его лучей. Унылая улочка сразу словно ожила, и дома перестали казаться такими сумрачными и одноцветными. Жак постоял с минуту в раздумье. С лестницы шумно спустилась привратница.
— Вы уже были у госпожи Эжени? — с любопытством спросила она.
— Да, — ответил Жак.
— Вы не ее племянник? Господин Морис?
— К сожалению, нет.
— Она все время твердит о своем племяннике Морисе, надеется, что он придет, навестит ее. А он и глаз не кажет. Мы начинаем думать, что бедняжка просто все выдумала, а его и на свете нет… До чего же она несчастна!
«Судьба идет мне навстречу! — обрадованно подумал Жак. — Сейчас я все узнаю». И вежливо, как только мог, он приподнял шляпу — так делали молодые люди хорошего общества в Пале-Рояле, здороваясь с дамами.
— Извините меня, сударыня, но я очень хотел бы узнать кое-что о госпоже Лефлер. Скажите, давно ли она здесь живет?
— Я, конечно, немало могла бы порассказать о ней, только здесь не очень-то удобно, — словоохотливо начала привратница. — С тех самых пор, как погиб ее жених Фирмен, она и переселилась сюда. О, это длинная и грустная история!..
— Сударыня, — взволнованно сказал Жак, — клянусь вам, что я порядочный человек и вам не придется раскаиваться, что вы мне доверились!.. Умоляю вас, не откажите зайти со мной в тот кабачок, напротив, и выпить чашечку кофе!..
Жак с волнением подумал, что до сих пор ему еще никогда не случалось приглашать никого в кафе и вот теперь он войдет в первый раз в кабачок, да еще в сопровождении незнакомой пожилой женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67