По словам Свингеля, речь якобы шла о многократных беседах в течение двух лет с одним или двумя представителями в Восточном Берлине, которые на рубеже 1965-1966 гг. проявили интерес к обмену Веннерстрема. Свингель, охотно рассказывавший о том, что он был личным другом Рауля Валленберга в Стокгольме, упомянул о нем в разговоре. Представитель Востока (по некоторым данным, резидент КГБ в Восточном Берлине) ответил, что Валленберга нет, но уговорил Свингеля узнать, заинтересована ли шведская сторона произвести обмен. Во время посещения Швеции Свингелю представилась возможность доложить об этом деле министру иностранных дел Торстену Нильссону; то, что он рассказал, обсуждалось 15 марта 1966 г. в обстановке полной секретности на совещании у премьер-министра Эрландера с соответствующими министрами и представителями МИД и Государственного управления полиции. На совещании было решено полностью отказаться от дальнейших контактов при посредничестве Свингеля, о чем Свингель и передал своему собеседнику. Свингель сообщил, что в течение последующих двух-трех лет он еще несколько раз разговаривал со своим собеседником, который вновь разузнавал о возможностях добиться обмена Веннерстрема. Следует отметить, что и по собственным заявлениям Свингеля лишь он сам упоминал фамилию Рауля Валленберга и никто из его собеседников не давал открыто понять, что тот жив. Однако Свингель толковал некоторые их высказывания как косвенное подтверждение того, что дело обстоит именно так. Неясность вокруг содержания контактов Свингеля не рассеялась и в результате бесед, которые были проведены с ним 25 лет спустя представителями как МИД Швеции, так и рабочей группы. Он так и не раскрыл личностей своих собеседников. То, что еще могло иметь какие-то причины в 60-х годах, трудно понять в ситуации, когда ни СССР, ни ГДР уже не существуют. Кроме того, теперь Свингель открыто приводил неверные сведения о том, что советская сторона просила его содействия в вопросе об обмене Берглинга (см. ниже). С российской стороны не удалось найти ничего, что могло бы подтвердить сведения Свингеля. Возможно, диалог действительно имел место, речь могла идти об «игре» с советской стороны, но Свингель неверно истолковал сказанное, или у него могло создаться впечатление, что речь шла о зондировании шведской стороны. Новые свидетельства от Калжского и Каплана дают повод к обращениям шведской стороны В советско-шведских отношениях по этому делу не происходит практически ничего до 1979 г., когда со шведской стороны поступает новое обращение, теперь на основе свидетельства Калинского. Абрахам Калинский был польским евреем, который сидел несколько лет в советских тюрьмах и лагерях, в частности во Владимире, но потом ему удалось эмигрировать. По данным Калинского, Рауль Валленберг находился в тюрьме в Советском Союзе по крайней мере до 1975 г. Заместитель министра иностранных дел Мальцев в докладной записке в Центральный Комитет от 22 января 1979 г. пишет, что было бы уместным подтвердить шведской стороне содержание ранее высказанной точки зрения. Кроме того, можно сообщить, что дополнительное расследование показало, что новые свидетельства не соответствуют действительности. Председатель КГБ Андропов согласился с этим предложением. В проекте ответа дается также ссылка на изучение документов, проведенное в 1965 г. В августе того же года премьер-министр Ульстен посылает новое обращение, основанное на свидетельстве советского гражданина Яна Каплана (посредником которого был Калинский). В докладной записке в Центральный Комитет от 7 сентября Громыко с раздражением замечает, что новое обращение поступило, несмотря на ответ советской стороны в январе. Отмечается, что Каштан отбывает наказание в тюрьме и что, хотя демарш Ульстена носит «личный» характер, его содержание уже опубликовано в шведской прессе и «используется с враждебными целями в предвыборной кампании». По мнению Громыко, в ответе следует сказать, что дело Рауля Валленберга исчерпано. Тем не менее в ответе, который передает советский посол в Стокгольме, говорится, что все свидетельства тщательно проверены. Одновременно выражается сожаление, что, вместо того чтобы отвергнуть выдумки и спекуляции, шведское правительство предпочитает подвергать сомнению искренность советской стороны. Обмен на Берглинга? Более примечательным было зондирование, которое Швеция в предварительном порядке провела в Москве, об отношении советской стороны к возможному обмену Рауля Валленберга на Стига Берглинга (предложение, которое поступило от самого Берглинга). Однако советская сторона не проявила интереса к этому предложению. В связи с ним представитель КГБ заявил представителю шведской миссии в Москве, что смерть Рауля Валленберга остается фактом, но, к сожалению, дополнительных документов нет, вероятно, из-за уничтожения архивов. Еще одно обращение в связи с визитом премьер-министра Карлссона в Москву в 1986 г. после надлежащего обсуждения на Политбюро привело лишь к ответу, что новое изучение вопроса показало, что, как уже сообщалось в 1957-м, 1965-м и 1979 гг., Рауль Валленберг умер в июле 1947 г., «судя по всему, от инфаркта миокарда». Во время визита премьер-министра Рыжкова в Швецию в 1988 г. ему также был задан вопрос о Рауле Валленберге, и, согласно протоколу заседания Политбюро, на котором он докладывал о поездке, он ответил, что «не видел никаких документов, а лишь использует информацию, которую некоторые органы предоставили ему; поэтому он не может дать никакой информации, но готов изучить это пожелание».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156