«Вендровский говорил мне, что Валленберг был очень интересным и чрезвычайно симпатичным человеком», — сообщал Калинский. Он утверждал также, что Вендровский подробно рассказал ему историю ареста и заключения в тюрьму Валленберга в том виде, в каком рассказывал ее Вендровскому швед.Калинский сообщал также, что Вендровский показывал ему Валленберга из окна их камеры, когда шведа выводили на прогулку во дворике внизу.«Мы видели Мунтерса и шведа по нескольку раз в месяц до 1953 года, иногда они прогуливались во дворике, иногда шли в баню или из нее, хотя в последнем случае мы наблюдали их только случайно — делалось все, чтобы заключенные друг друга не видели», — говорил он.
«В 1953 году, после смерти Сталина, в Верхнеуральске провели чистку, освобождали места для сторонников Берии, и нас всех перевезли поездом в тюрьму Александровский централ. Меня везли индивидуально под большим конвоем, как опасного государственного преступника, но я видел Валленберга и группу других заключенных, проходивших мимо моего купе. В Александровском централе я его не видел. Это старая царская тюрьма, и нас держали там в отдельных блоках, но в 1955 году, когда нас перевозили во Владимирскую тюрьму, я опять увидел его в пересыльной тюрьме в Горьком, где всех заключенных завели перед отправлением в большой зал. Валленберг находился там во все том же обществе, в компании Мунтерса и других».
Первые два месяца во Владимирской тюрьме Калинский провел, по его утверждению, в одиночном заключении в камере №21 на втором этаже корпуса 2. В начале 1956 года у него появился сокамерник, грузинский социал-демократ Симон Гогиберидзе Упоминавшийся уже в свидетельских показаниях Мулле и Реекампфа.

, которого агенты КГБ похитили из Парижа, где он жил в качестве политического беженца. Гогиберидзе говорил ему, что он только что переведен из корпуса 3, где сидел в одной камере с Валленбергом и бывшим генералом КГБ Мамуловым По жестокой иронии судьбы Валленберг, согласно показаниям Калинского, сидел с Мамуловым, о котором Александр Солженицын писал: 'Разве можно себе представить палача мерзее?».

, одним из тех, кто вышел из фавора после падения Берии. Гогиберидзе утверждал также, что Валленберга и Мамулова тоже только что перевели в корпус 2 и что они находятся в камере №23 на этом же этаже.«Действительно, в тот же день, только через несколько часов, мы увидели Валленберга и Мамулова из окна нашей камеры на прогулке внизу во дворе, — сообщал Калинский. — Потом я видел его много-много раз, когда он занимался физзарядкой во дворике 4 и во дворике 5. Из окна моей камеры были видны только эти дворики». Калинский утверждал, что у него не было возможности поговорить с Валленбергом. «К концу моего срока я узнал, что Валленберг сидел в одной камере с человеком по имени Шария, бывшим секретарем ЦК грузинской компартии. Когда меня освободили из Владимирской тюрьмы 29 октября 1959 года, он все еще находился в камере №23». Калинский особо указывал, что Валленберга всегда сажали в одну камеру только с советскими гражданами, отбывавшими долгие сроки заключения, и никогда не помешали с иностранцами. «Это делалось, чтобы снизить риск распространения информации. Если бы он сидел с иностранцем, которого позже освободили бы, русским не удалось бы это дело похоронить».Отрицая предположения о том, что его история выдумана впоследствии, Калинский предъявил интересное документальное свидетельство, которое должно было, по его мысли, подтвердить, что в указанное время он действительно видел Валленберга. Отбывая свой срок в тюрьме, он посылал сестре, жившей в израильском порту Хайфа, почтовые карточки. Эти карточки печатались организацией Международного Красного Креста в соответствии с требованиями советской пенитенциарной системы: заключенным позволялось посылать и получать такие карточки по одному разу в месяц Валленберг, очевидно, такой привилегией не пользовался.

. На каждой карточке имелся отрывной талон для пересылки его на обратный адрес. Когда Калинский в 1975 году приехал в Израиль, он обнаружил, что его сестра сохранила все присланные им карточки.Одна из них помечена мартом 1959 года и написана на идише. В ней Калинский сообщает сестре, что все немцы в тюрьме, за исключением двоих, освобождены и единственные иностранцы, которые остаются, — это он сам, один итальянец, два бельгийца и один швед. В другой карточке, датированной августом 1958 года и написанной по-польски, Калинский сообщает, что единственные иностранцы, которые к этому времени в тюрьме остались, это, кроме него, один итальянец и один швед, «который во время войны спас в Румынии много евреев».«Румыния упомянута по ошибке, — утверждал Калинский. — Конечно, я слышал от Гогиберидзе и от других о его деятельности во время войны и просто перепутал Венгрию с Румынией». Калинский настаивал на том, что почтовые карточки являются убедительными свидетельствами истинности всего, что он говорил о Валленберге. «В то время я никак не мог знать, что они не собираются выпускать Валленберга, — утверждал он, — и я понятия не имел, что вокруг него поднят такой скандал. Поэтому с чего бы мне было упоминать его в этих карточках, если бы я его там не видел?»Калинский передал две карточки с упоминанием о шведе вместе с сотней подобных им, хранившихся ранее у его сестры, МИДу Швеции в январе 1980 года, с тем чтобы они были подвергнуты исчерпывающей экспертизе. Через несколько недель шведы известили его, что они полностью удовлетворены результатами: все карточки оказались неподдельными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156