), рот полуоткрыт, волосы, развившиеся страшным нимбом вокруг головы. Хлопотала о чем-то Устинова Хлопотала о чем-то Устинова. – Единственное в мемуарной литературе упоминание не связанного с ГПУ автора так называемой жены журналиста Г. Ф. Устинова, которая будто бы присутствовала на печальной церемонии в 5-м номере «Англетера». Исключение показательно. Другие присутствовавшие там же и тогда же ленинградские литераторы (Н. Браун, Н. Никитин, Б. Лавренев, П. Лукницкий, В. Рождественский) в своих воспоминаниях Елизавету Алексеевну Устинову не заметили. Можно допустить, кто-то из пришедших (Эрлих?), указав на «хлопочущую» женщину, рекомендовал ее наивному и доверчивому Оксенову как Устинову, в то время как ее роль выполняло некое подставное лицо. Примечательно: никто из мемуаристов не упомянул о присутствии на прощальных церемониях в «Англетере» журналиста Г. Ф. Устинова, не видели его на гражданской панихиде в местном Доме писателей, не появился он и на проводах тела Есенина на железнодорожном вокзале.
«Дневник» Оксенова, при всей его трогательной любви к Есенину, не отличается глубокой аналитичностью трех посмертных дней поэта. Его не смутила странность известия И. И. Садофьева о приезде Есенина в Ленинград 28 декабря (эта «новость» была ему объявлена около 13 часов того же дня), не заставил он себя задуматься о причине появления «ожога» на лбу покойного, лишь выразив сомнение робким вопросительным знаком; осталось без ответа его недоумение по поводу исчезнувшего из 5-го номера пиджака владельца. Логичен вывод: автор «Дневника» поверил чьей-то дезинформации об «Устиновой» – в то время как другие или не обратили на нее внимания, или видели в ней постороннюю женщину, но никак не «тетю Лизу».

. Пришли Никитин, Лавренев, Семенов, Борисоглебский, Слонимский (он плакал), Рождественский Пришли Никитин, Лавренев, Семенов, Борисоглебский, Слонимский, Рождественский… – Николай Николаевич Никитин (1895–1963), писатель. Борис Андреевич Лавренев (1891–1959), прозаик, драматург. Сергей Александрович Семенов (1893–1942), писатель.
Михаил Васильевич Борисоглебский (наст. фам. Шаталин) (1896–1942), прозаик, драматург, официальный представитель Московского отделения Союза советских писателей при транспортировке гроба с телом Есенина из Ленинграда в Москву.
Всеволод Александрович Рождественский (1895–1977), поэт, понятой, поставивший свою подпись под протоколом обнаружения тела Есенина в «Англетере».

; тут же с видом своего человека сидел Эрлих. Когда нужно было отправить тело в Обуховку, не оказалось пиджака (где же он? Так и неизвестно) Когда нужно было отправить тело в Обуховку, не оказалось пиджака… – Обуховка – Обуховская больница; официальное название в 1925 году: «Больница в память жертв революции 1905 года им. профессора Нечаева».

, Устинова вытащила откуда-то кимоно, и, наконец, Борису Лавреневу пришлось написать расписку от правления Союза писателей на взятую для тела простыню (последнее рассказывал мне вечером Борис). Понесли мы Есенина вниз – несли Рождественский, Браун, Эрлих, Лавренев, Борисоглебский, я – по узкой черной лесенке во двор, положили Сергея Есенина в одной простыне на дровни, ломовые дровни (поехал он в том, что на нем было надето, только «лодочки», по совету милиционера, сняли – «наследникам пригодится». Хороший был милиционер, юный, старательный). Подошла какая-то дама в хорьковой шубке, настойчиво потребовала: «Покажите мне его», – и милиционер бережно раскрыл перед нею мертвое лицо. Лежал Есенин на дровнях головою вперед, ничего под тело не было подложено. Милиционер весело вспрыгнул на дровни, и извозчик так же весело тронул.Мы разошлись, и каждый унес в себе злобу против кого-то, погубившего Сергея. Вечером у Четверикова Вечером, у Четверикова сошлись снова. – Дмитрий Четвериков (Борис Дмитриевич Четвериков) (р. 1896), прозаик.

сошлись снова. Рождественский, я, Лавренев принесли по статье. Хорошо и смело написал Борис Хорошо и смело написал Борис. – Речь идет о статье Бориса Лавренева «Казненный дегенератами» (Красная газета (веч. вып.). 1925. 30 дек., №315).

. Всеволод вспоминал, как нынче в Москве он видел избиение Есенина: Петровский и Пастернак держали его, бил кто-то третий, в комнату никого не пускали, Воронский посмотрел и махнул рукой: «А, черт с ним!» Всеволод Рождественский вспомнил, как нынче в Москве он видел избиение Есенина… – Указанный факт подтверждают воспоминания Бориса Пастернака в записи Н. Любимова: «Мы с ним (Есениным. – В.К.) ругались, даже дрались, до остервенения, но когда он читал свою лирику или „Пугачева“, так только, бывало, ахаешь и подскакиваешь на стуле» (Любимов Н. Несгораемые слова. М., 1988. С. 29). О высокой оценке Б. Пастернаком поэзии Есенина свидетельствует одно из его писем к Марине Цветаевой и ее ответ скептического характера.

Всеволод вспомнил также, как на пароходе, во время экскурсии в Петергоф, Есенин у пивного ящика разливал пиво и в ответ на замечание капитана крикнул: «Проходи, пока я тобой палубу не вытер!» Всеволод Рождественский вспомнил так же, как на пароходе… – Прогулка на пароходе по Неве ленинградских поэтов (Анна Ахматова и др.) состоялась летом 1924 года. Об этом сообщали местные газеты. Среди участников прогулки назван и Есенин.

У Четверикова оказалось клише американского портрета (решили его отпечатать для раздачи на похоронах). Четвериков припомнил, как в «Зорях» не хотели помещать портрет Есенина.Сегодня появилась в вечерней «Красной газете» неприлично-глупая статья Устинова и не менее глупая (по-другому) статья Пяста Сегодня появились в вечерней «Красной газете» неприлично-глупая статья Г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125