Посылаемые в башибузуков камни могли одновременно убить или ранить нескольких. Хотя некоторые из них и пытались отступить, большинство все же держалось, снова и снова приставляя лестницы к стенам и заграждениям и взбираясь по ним, чтобы еще раз быть сброшенными, не достигнув верха. Солдатам Джустиниани — грекам и итальянцам — роздали все мушкеты и пищали, какие только были в городе, и сам император прибыл к месту сражения, чтобы подбодрить их. После почти двух часов непрерывного сражения Мехмед приказал башибузукам отступить: хотя их удалось сдержать и отбросить, они выполнили свою задачу, измотав силы противника.Некоторые из христиан надеялись, что это, может быть, была просто единичная ночная атака, предпринятая с целью испытания их сил; и все они по крайней мере рассчитывали на то, что им удастся передохнуть. Однако такой возможности они не получили. Едва только осажденные успели выровнять свои ряды и заменить бревна и бочки с землей в заграждениях, как началась вторая атака. Войска анатолийских турок Исхак-паши, отличавшиеся специальной формой и нагрудными доспехами, лавиной ринулись в долину с холма в районе ворот св. Романа и сгрудились возле заграждения. На близлежащих церквах снова ударили в набат. Однако их звон потонул в звуках канонады турецкой артиллерии, в том числе и большой пушки Урбана, которая возобновила бомбардировку стен. Через несколько минут анатолийцы пошли на приступ. В отличие от солдат нерегулярных частей все они были хорошо вооружены и дисциплинированы; кроме того, среди них были преданные мусульмане, домогавшиеся славы первыми ворваться в город христиан. Под дикую призывную музыку труб и грохот барабанов они бросились на заграждения, карабкаясь на плечи друг друга и стараясь зацепиться лестницами за барьер и взобраться по ним наверх. При тусклом свете факелов, в клубах дыма, то и дело заволакивавших луну, было трудно разобрать, что происходит. Анатолийцы, так же как перед этим башибузуки, находились в невыгодном положении оттого, что на таком узком участке их скопилось слишком много. Дисциплинированность и упорство анатолийцев только увеличивали их потери, когда осажденные кидали на них камни, сбрасывали лестницы или вступали в рукопашные схватки.Примерно за час до рассвета, когда и эта вторая атака начала захлебываться, ядро из пушки Урбана попало прямо в заграждение, свалив его на протяжении многих ярдов. Поднялось громадное облако пыли, в воздух взвились комья земли и камни, черный пороховой дым ослепил осажденных. В образовавшийся пролом тут же ринулись сотни три анатолийцев с криками, что город их. Однако христиане во главе с императором окружили их плотным кольцом, перебив бульшую часть, а остальных отбросив обратно в ров. Такой отпор привел анатолийцев в замешательство. Атакующие были отозваны назад на свои позиции. С победными возгласами защитники снова принялись восстанавливать разрушенное заграждение.На других участках действия турок были не более успешными. На южном участке сухопутных стен Исхак сумел создать напор, достаточный для того, чтобы защитники не могли перебросить кого-либо оттуда в район Ликоса; однако, даже введя в бой свои лучшие войска, он не смог добиться серьезных результатов. На Мраморном море Хамза-бей столкнулся с трудностями при попытке подвести свои корабли вплотную к берегу. Несколько десантных групп, которые ему удалось высадить, были легко отброшены оборонявшими этот участок монахами и принцем Орханом с его людьми. Вдоль всей линии стен, выходящих к Золотому Рогу, турки ограничились лишь отвлекающими маневрами, не сделав ни одной настоящей попытки атаковать. Ожесточенное сражение разгорелось в районе Влахернов. На низменном участке залива вели атаку войска Заганоса, переброшенные по мосту, а выше по гребню — Караджа-паши. Но Минотто со своими венецианцами, стоя против Заганоса, сумел удержать свой участок стены, так же как и братья Боккиарди, сражавшиеся против Караджа-паши.По словам очевидцев, султан был разгневан неудачей анатолийцев. Однако вполне возможно, что он предназначал их, как перед этим и нерегулярные части, более для истощения сил противника, нежели для того, чтобы они ворвались в город. Он обещал крупную награду первому, кто сумеет прорваться через заграждение, и предпочитал, чтобы эта привилегия досталась кому-нибудь из его любимого войска янычар. Теперь же настала время ввести в бой и их. Султан волновался, потому что, если бы и янычары его подвели, вряд ли было бы возможно вообще продолжать осаду. Он не мешкая отдал приказ, и, прежде чем христиане успели немного подкрепиться и закончить кое-как починку заграждения, на них обрушился град снарядов, стрел, копий, камней и пуль; вслед за этим показались янычары. Они приближались сдвоенной колонной, а не дикой толпой, как башибузуки и анатолийцы, в образцовом порядке, который не могли расстроить снаряды противника. Боевая музыка, под которую они двигались, была такой громкой, что ее звуки сквозь пушечный грохот были слышны по ту сторону Босфора.Мехмед сам довел их до рва и остался стоять там, громко подбадривая янычар, в то время как они маршировали мимо него. Волна за волной эти свежие, великолепные, прекрасно вооруженные и защищенные доспехами войска бросались на заграждение, пытаясь разбить бочки с землей, сложенные поверх него, зацепиться за поддерживавшие его бревна, приставить, где это оказывалось возможным, свои лестницы; действуя без всякой паники, каждая волна прокладывала путь для следующей. Христиане были уже истощены. Они сражались, с перерывами всего в несколько минут, уже более четырех часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91