Снаряды ложатся рядом, поднимая фонтаны воды к небу. Неумолимо грохочут пулеметы, и один за другим, слева и справа от Янкеля, уходят в воду и больше не появляются храбрые «коммандос». На сушу их выбралось живыми не больше половины состава, и здесь их стали косить пулеметным огнем. Падают убитые. Корчатся на земле раненые. А с моря движется, по шею в воде, новая цепь «коммандос».Выбравшись на сушу, Янкель обнаружил, что на его ногах лишь один ботинок, вторая нога — босая. Он вернулся на мелководье и вытащил из песка свой увязший ботинок, сел на берегу и стал обуваться. Мимо него пробегают вперед «коммандос» и валятся, скошенные огнем. Один из «коммандос», с развевающимся знаменем в руках, был подстрелен, когда пробегал мимо Янкеля. Звездно-полосатое полотнище упало на Янкеля, укутав его. Янкель барахтается под знаменем.Вдоль горизонта вытянулись боевые корабли, прикрывая своим огнем высадку десанта.На мостике крейсера американский адмирал оторвался от бинокля и возбужденно сказал:— Наш флаг — на занятом плацдарме. Приступить к высадке главных сил!К полудню сопротивление противника было сломлено. Утих огонь.Все побережье усеяно трупами. Набегающая волна колышет тех, кто упал, не дойдя до берега.С самоходных барж по мосткам съезжают танки, «виллисы». Адмирал в сопровождении свиты тоже сходит на берег. Среди убитых один, завернутый в американский флаг. По указанию адмирала солдаты бережно разматывают флаг с тела и обнаруживают живого и невредимого Янкеля. Его поднимают и ставят на ноги. Адмиралу докладывают, что это единственный уцелевший из «коммандос». Янкель сидит в песке и зашнуровывает свой злополучный ботинок. Адмирал по-отечески улыбается и, опустившись на колено, помогает герою справиться со шнуровкой.Площадь городка в Сицилии.Перед строем американских солдат генерал объявляет о награждении рядового Джека Лапидуса американским орденом Пурпурное сердце, а также, по поручению прльского командования, польским орденом Виртути Милитари. Два новых ордена увенчивают грудь Янкеля.Союзные войска вступили в столицу Италии Рим. Население восторженно встречает освободителей. Девушки зацеловывают чумазых солдат, разъезжающих в «виллисах» по улицам древнего города.Янкель сидит в кафе. Официантки щебечущей стайкой окружили его столик, трогают пальцами ордена и медали, спрашивают их названия. Янкель, смущаясь, поясняет:— Это — крест Виктории. Британский орден. А это — польский, Виртути Милитари. Это — американский. Пурпурное сердце. А это…— Ой, какой же вы храбрец! — восторгается официантка. — Представляю, сколько немцев вы уложили!— Ни одного, — устремил он на нее свои печальные глаза.— Шутите! — рассмеялась официантка. — А за что вам столько орденов повесили?Янкель пожал плечами:— Вы думаете, я знаю?— Скромность украшает героя, — отзывается из-за стойки старая буфетчица. — Помню, в первую мировую войну был у меня кавалер, вся грудь в крестах, а спросишь, за что, говорит: сам не знаю.— Но я действительно никого не убил, — пытается убедить их Янкель, — я плохо стреляю!От этих слов официантки приходят в восторг:— Какая скромность! Какое чувство юмора! Вот это настоящий герой!К столику подходит нищий музыкант с аккордеоном и с печальными, как у Янкеля, глазами.— Сыграй нашему герою! — попросила его буфетчица. — По его желанию!Музыкант оглядел Янкеля и сказал:— Я знаю, что ему сыграть.Он растянул меха аккордеона и, горестно прикрыв веками глаза, завел еврейскую песню «Ди идише маме». И все в кафе умолкли, увидев, как у солдата наполнились слезами глаза. Вот-вот зарыдает. Музыкант оборвал мелодию.— Откуда вы знаете эту песню? — спросил растроганный Янкель.— Откуда? — невесело усмехнулся музыкант. — А какой еврей не знает этой песни о маме? Скажи мне лучше, откуда ты родом? Я, например, из Вильно.— Из Вильно? — вскочил Янкель. — И я из Вильно! Господи, встретить в Риме живого еврея, да еще из Вильно! Садитесь к столу, поставьте аккордеон на пол. Я вас угощаю!Музыкант сел к столу. Официантки по кивку буфетчицы быстро уставили стол бутылками и закусками.— Дорогой мой, где вы жили в Вильно? — не сводит с него глаз Янкель.— На Антолке.— На Антолке? — вскричал Янкель. — Знаю! Собор Петра и Павла. А я — на Погулянке.— На Погулянке? — вскричал музыкант. — Как же! Знаю!— Знаете? — хлопнул его по плечу Янкель. — А, может быть, помните магазин «Горячие бублики. Мадам Лапидус и сын»?— Наивный вопрос, — покачал головой музыкант. — Какой же виленчанин не знал этот магазин?— Так это я! — заорал Янкель. — Мадам Лапидус — моя мама, а сын — это я.— Подумать только! Я ведь у вас покупал бублики! Янкель совсем раскис от избытка чувств:— Дайте я вас обниму. Вы для меня как родственник. А скажите, как вы в Риме очутились? Из Вильно.— А как вы? — совсем как в Вильно, вопросом на вопрос ответил музыкант.— Ну, я — совсем другое дело. Я искал маму. Да, да. Как вышел в сентябре тридцать девятого года из горящей Варшавы, чтоб увидеть маму, так и иду по сей день. По-моему, уже полпланеты обошел…Два пьяных, в обнимку, шатаясь, движутся по узкой римской улочке. Один — в военной форме, другой — в штатском рванье и играет на аккордеоне. Оба навзрыд тянут песню «Ди идише маме».Американский военный патруль — два рослых негра в белых касках, хотели было призвать их к порядку, но, увидев набор орденов на груди Янкеля, вытянулись по стойке «смирно» и отдали честь.Летом 1944 года войска союзников высадились на Европейском континенте с Севера. В Нормандии началась крупнейшая битва второй мировой войны. В проливах Ла-Манш и Па-де-Кале, отделяющих британские острова от Франции, был сконцентрирован огромный флот, на аэродромах — тысячи транспортных самолетов для переброски воздушных десантов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23