Велел оснастить каждое окно особо прочными коваными решетками.
Кэрол взглянула на круглую, закрытую ставнями комнату и вдруг опять разразилась бурными рыданиями. Дэн неловко поддерживал ее, ободряюще похлопывая по спине, хотя ему непросто до нее дотрагиваться, а ей было трудно переносить, когда он к ней прикасался. Дэн не понимал ее отчаяния, а она не умела его объяснить.
Всю последующую неделю муж покупал ей каждый вечер по букету цветов и приносил домой еду из любимых ресторанов Кэрол. Ей стало казаться, что чувство вины имеет запах красных роз и телятины «пикката».
Дом теперь погрузился в еще более глубокую тишину. Дэн не слышал этой тишины, но Кэрол слышала.
Надев свой костюм, она стояла перед зеркалом и взирала на отражающуюся в нем женщину.
Все эти дни Кэрол по-прежнему не чувствовала, что принадлежит себе. Женщина в зеркале, с высокими скулами и упрямым подбородком, не могла быть ею. Эта женщина, с серьгами в виде жемчужных капелек и в костюме от Шанель, выглядела так, словно собиралась на летний прием в саду, под открытым небом, или на вернисаж. А может — еще на какое-нибудь элитарное празднество под эгидой городского Общества охраны памятников природы и всего прочего. Словом, на одно из тех мероприятий, которые Кэрол имела обыкновение посещать прежде.
Женщина в зеркале выглядела слишком адекватно, чтобы быть ею, Кэрол.
Она сняла костюм. Попозже, не в такую рань, а в более приемлемое время, она позвонит Джиллиан и спросит, что наденет та. Джиллиан была знатоком этикета. Она всегда выглядела и вела себя как подобает — собранная, сдержанная, хладнокровно-невозмутимая. Даже на похоронах своей сестры Джиллиан как будто точно знала, что полагается говорить и что делать.
А пока, натянув штаны от спортивного костюма и мешковатую футболку, Кэрол спустилась на первый этаж, в кухню, оснащенную всем необходимым для ублажения гурманских вкусов, и там, спозаранку, достала себе ведерко мороженого «Бен и Джерри». С экрана в гостиной доносилось приглушенное тарахтение утренних «Новостей» — спасительный якорь Кэрол. В вестибюле часы-патриарх пробили половину.
Шесть тридцать утра, понедельник. Этот самый понедельник.
Кэрол Розен уронила взгляд на свои запястья, бледные, изящные и до сих пор носящие на себе следы повреждений в виде тонких белых шрамов. Она оглядела кухню, с ее шкафчиками вишневого дерева, мраморными столешницами, и при этом все так же чертовски пустынную. Еще Кэрол подумала о своем теле — о своем, по общему мнению, красивом, соблазнительном теле, к которому теперь уже почти год никто не прикасался. И тогда она ощутила радость по поводу сегодняшнего дня. Она почувствовала просто сатанинскую радость от того, что он наступил. Кэрол вся дрожала от неуемной, дьявольской радости, не могла, черт подери, дождаться сегодняшнего события!
— Все равно тебе еще мало, гребаный сукин сын! — злобно выпалила она в безмолвную пустоту помещения.
Потом обхватила голову руками и разрыдалась.
Глава 8
Фитц
Гриффин и Уотерс вернулись в расшевеленный ими Мемориальный парк вовремя и застали там лейтенанта Морелли, капитана Доджа и майора Уолша. Эти трое образовали маленькую группу посреди гурта незаконно припаркованных здесь полицейских машин. Лейтенант Морелли подняла голову и, встретившись взглядом с детективами, энергично замахала им рукой.
— Ух ты! — тихонько присвистнул, глянув на это сборище, Уотерс. Появление лейтенанта Морелли не представляло собой чего-то из ряда вон выходящего. Возглавляя отдел расследования особо тяжких преступлений в составе следственного управления, она обычно приезжала на место каждого убийства. Начальник следственного отдела, капитан Додж, также не был здесь слишком редкой птицей. Он обычно появлялся, если дело расценивалось как особо важное. Но вот прибытие командира, отвечающего за боевые операции на местности, майора Уолша, второй по значению фигуры в иерархии (он же Босс), означало, что шутки закончились и делом заинтересовались крупные персоны. Что дело это из разряда сенсационных, которое оккупирует заголовки всех газет. Что в его успешном раскрытии заинтересованы весьма высокие фигуры и не избежать самой напряженной работы и постоянного давления сверху. Полицейские дела подобного рода создают либо ломают профессиональные карьеры. Последний раз, когда Уотерс с Гриффином видели такое же скопление начальства на месте преступления, был как раз тот самый, недоброй памяти, случай...
Уотерс, вспомнив то дело, постарался не взглянуть ненароком на кулак Гриффина. Гриффин при этом воспоминании старательно отвел взгляд от носа Уотерса.
— Майор! — щелкнув каблуками, отдал честь Гриффин. — Капитан! Лейтенант! — Приветствовав других, он подождал, пока то же самое сделает Уотерс. Тот, однако, отсалютовал только майору и капитану, поскольку официально уже приветствовал лейтенанта Морелли ранее, утром.
— Мы уже располагаем описанием примет снайпера? — немедленно спросил майор. В своей новенькой, безупречно отутюженной полицейской форме штата Род-Айленд, он так и просился под объектив телекамеры. Темно-серая ткань оторочена бордовым кантом, темно-желтая ковбойская шляпа низко надвинута на лоб, темно-коричневые ботинки зашнурованы до самых колен. Чертовски лихая форма, самая красивая во всей стране! Можете спросить у Леттермана.
Уотерс на правах хозяина, принимающего гостей, протянул пакет с вещественным доказательством.
— У нас есть кое-что получше. Благодаря любезности новостной съемочной бригады с десятого канала мы располагаем видеоматериалом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158