Так что, по мнению учащихся, администрации следовало бы отменить экзаменационную неделю и позволить им наслаждаться воздухом разгула и свободы.
Увы, этого счастья им так и не привалило. Университетские преподаватели такие зануды. Поэтому Сильвии пришлось отказаться от веселой студенческой компании и отправиться в библиотеку, где ей удалось прочесть целых шесть глав учебника, прежде чем она задремала и ей приснились куры с родной фермы, усердно доказывающие теорему Пифагора в обмен на лишнюю порцию корма. Фу! Провались все пропадом! Сильвия решила пойти домой спать.
Девушка шла по улице к своей квартире в студенческом городке. Обычно в это время на улицах бывает больше народу, но во время экзаменационной сессии многие студенты добровольно затворяются во всевозможных аудиториях и лабораториях, испытывая сильнейшие приступы предэкзаменационного невроза. Улица была тихая, таящиеся в тени, на обочинах, старые дома погружены в безмолвие.
Сильвию это не беспокоило. В небе светила полная луна, тепло и радостно сияли огни фонарей. Кроме того, она хорошо знала, как вести себя в поздний час на улице. Надо идти в хорошем темпе, бодрым шагом, высоко подняв голову и расправив плечи. Сексуальные маньяки выискивают кротких, безропотных женщин, не способных за себя постоять. А вовсе не чемпионов по легкой атлетике, каковой была она.
Впрочем, в Провиденсе едва ли теперь осталось много извращенцев. Того хлыща пристрелили сегодня утром, и женщины в университетском городке вздохнули с облегчением.
Сильвия наконец добралась до старого дома, где на втором этаже и располагалась ее квартира-студия. Помедлила перед неосвещенными ступенями крыльца, неодобрительно качая головой. Противный фонарь над парадной дверью опять перегорел. Эта штуковина вырубалась примерно каждые три недели, а еще недели три хозяин тянул, прежде чем вкрутить новую лампочку. Последний раз перегоревшую лампочку Сильвия заменила сама, купив на собственные деньги. Как будто можно что-то разглядеть во внутреннем дворике без света!
Девушка стащила с плеча рюкзак и с мученическим вздохом начала рыться в нем в поисках ключей. Наконец нашарила на дне тяжелую связку. Новое кольцо для ключей было подарком Род-Айлендского центра переливания крови и знаменовало собой то, что две недели назад донор Сильвия Блэр сдала свою восьмую пинту крови. Молодец, Сильвия! Теперь она — член клуба студентов-доноров.
Сильвия вытащила ключи и начала перебирать массивную связку, которую все собиралась рассортировать, да так и не собралась. Наконец отыскала нужный ключ и вставила в замочную скважину.
Справа от нее раздался какой-то звук. Сильвия повернула голову.
* * *
Одиннадцать часов двенадцать минут.
Джиллиан снится сон. Она знает, что всего лишь грезит, но ей наплевать. Этот сон наполнен теплыми, радостными красками. Он снимает давящий груз с ее души и уносит ее — впервые за долгое время — туда, куда она сама хотела бы унестись.
Во сне Джиллиан шестнадцать лет. Она в номере отеля (большая часть ее детства прошла в гостиничных номерах). Два часа ночи, но матери все нет. Выступление закончилось уже несколько часов назад, но Либби никогда не придавала времени особого значения. Ночь существует для того, чтобы петь, танцевать, пить и вообще весело проводить время. Вероятно, Либби в очередной раз встретила мужчину своей мечты и в очередной раз влюбилась. С этим периодом в жизни матери Джиллиан давно и хорошо знакома. Влюбленная Либби отсутствует большую часть ночей в неделю. Голос ее приобретает необычайное звучание, она надевает самые красивые свои наряды и приносит Джиллиан множество милых пустячков в подарок. Потом пора цветения кончается, роза увядает. Она бросает его, или он бросает ее, или, может, просто-напросто на горизонте некстати появляется жена ее любовника. Кто знает?
В общем, Либби разочаровывается. Они переезжают в новый отель, и мать обещает уделять дочери больше времени. И так продолжается, пока на горизонте не возникает очередной привлекательный мужчина.
В прошлый раз, однако, все было по-другому. В прошлый раз связь имела последствия. Теперь у Джиллиан есть маленькая единоутробная сестра, и ей позволяют даже выбрать для нее имя. Джиллиан нарекает ее Триш.
У трехмесячной Триш толстые розовые щечки и большие синие глаза. Головенка покрыта мягким, похожим на пух облачком каштановых волос. Она любит ухватить Джулиан за палец своим крохотным кулачком. Любит брыкаться крохотными ножками. И еще она воркует и агукает без устали, любит пускать пузыри и обдувать подгузники. Она также с готовностью расплывается в широкой счастливой улыбке всякий раз, как Джиллиан берет ее на руки.
Вот и сейчас Джиллиан качает малютку Триш на руках и смотрит, как ее по-детски синие глаза наливаются сном, как тяжелеют веки. Она тихонько щекочет пальцем круглую щечку сестры. Вдыхает сладкий запах детской присыпки. Джиллиан чувствует, как грудь ее распирает от любви, и думает, что если бы любила Триш еще хоть чуточку больше, то сердце непременно разорвалось бы.
Либби никогда не была идеальной матерью. В иные времена Джиллиан почти ненавидела мать, ее беззаботное отношение к жизни и ветреные привычки. Но три месяца назад Джиллиан простила ей все за этот бесценный подарок — Триш Джейн Хейз. Наконец-то у Джиллиан появился кто-то, кого можно любить всем сердцем. Наконец-то у нее есть кто-то, кто никогда не уйдет.
Тихая, безмятежная ночь. Малышка Триш чудесным грузом покоится у нее на руках. Чистая прелесть маленькой сестры, улыбающейся ей в ответ и брыкающейся своими малюсенькими ножками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158