– Кому как не мне знать, что такое смертельный страх, – продолжал Малдун. Ветер трепал ему волосы, и они падали ему на глаза, но потом их снова сдувало со лба. – Я понимал, что несу полную околесицу. Я понимал все это, потому что… потому что осознал, что во мне зреет очень серьезное чувство. И играть по прежним правилам я больше не мог. Когда мы впервые занялись любовью, клянусь, я думал, что наши отношения будут непродолжительными. Ну, как это бывало у меня раньше. Что будет, то будет. Не думай о завтрашнем дне. В общем, расслабься, получай удовольствие и радуйся. И желательно почаще. Развлекаться вообще нужно по возможности больше. Я и собирался, так сказать, порезвиться с тобой эти три недели, вплоть до того момента, когда ты сядешь в свой самолет и улетишь домой. Но у меня ничего не получилось. – Он замолчал, словно подыскивал нужные слова. – Понимаешь, дело в том, что забыть тебя после той ночи… оказалось весьма проблематично. То есть у меня ничего не вышло. И я до сих пор… Но затем я подумал о том, что через пару недель забыть будет вообще невозможно. Если я сейчас чувствую себя так ужасно, что же будет потом, когда придет день разлуки?..
Он засмеялся, словно презирал себя за такую сентиментальность:
– Но и то, что творится со мной сейчас, ничуть не лучше. Я хочу быть с тобой, пока ты здесь. Жизнь слишком коротка, и я не могу упускать такой шанс. Между прочим, мне сегодня уже об этом напомнили. И вот я пришел к тебе. Если ты согласишься подарить мне часть своего времени в течение следующих трех недель, я с удовольствием воспользуюсь этим. В общем, ты можешь распоряжаться мной, как тебе угодно. Все зависит только от тебя.
Все зависит от тебя. Джоан продолжала идти вперед, боясь посмотреть на него, боясь заговорить. Он действительно считал себя незначительным эпизодом, одноразовым элементом, который используют и выбрасывают за ненужностью. Какой-то человек (или их было много?) заставил его поверить в то, что с ним нельзя поддерживать отношения. Все это было очень грустно.
Он жил с сознанием того, что обычно становится кошмаром женщины: его считали всего лишь объектом для секса. Нет, сегодня днем Джоан зря назвала его трусом. Он ведь просто пытался сохранить уважение к себе. А для человека, самооценка которого как равного партнера фактически равнялась нулю, это было проявлением силы и даже храбрости.
И вот он явился к ней, готовый сдаться и согласный на все условия, которые она ему предложит. То есть передать ей бразды правления, если можно так выразиться.
И как она должна на это реагировать? Сказать что-то вроде: «Ладно, шалунишка, давай попробуем встретиться лет через десять»?
Нет, об этом даже и подумать страшно! Никогда в жизни она не произнесет ничего подобного. Она понимала его и сочувствовала ему. И он был ей не безразличен. Далеко не безразличен. Но она пока что не могла перебороть себя и сказать, что он не прав, что он вовсе не одноразовый партнер, а как раз наоборот. Но Джоан молчала.
– Майкл! – только и смогла она произнести.
Он схватил ее, повернул к себе лицом, потом крепко обнял и поцеловал.
Боже мой! Как он целовался!..
– Ничего не говори, – попросил он в перерыве между поцелуями. – Не надо. Молчи. И неважно, что ты хотела сказать. Пойдем к тебе в номер. Господи, я так хочу тебя! Я хочу войти в тебя. Пусть сегодня это будет только секс, и ничего больше. Хорошо? Не надо разговаривать, не надо думать. Пусть это будет только сегодняшняя ночь, потом – только завтрашняя, потом…
– Майкл…
Когда он вот так целовал ее, она была готова согласиться со всем, что он говорил. И пообещать ему все, о чем он просил.
– Майк…
И все это будет ложью с ее стороны.
– Майкл, остановись!
Он замер и перестал целовать ее, но никак не хотел отпускать из своих объятий. Малдун закрыл глаза и прикоснулся лбом к ее лбу.
– Прости меня, – заговорила Джоан. – Мне очень жаль, что все так вышло. Я буду с тобой откровенна. Только, пожалуйста, не надо меня ненавидеть…
– Ни за что на свете.
– В основном ты, конечно, прав, – признала она. – В том, что сказал мне сегодня днем. Мне стыдно говорить об этом, но поначалу я и сама искренне считала, что ты будешь лишь развлечением для меня, приятным воспоминанием о летнем отпуске. И когда бы я вернулась домой… Я бы обязательно позвонила тебе. Во всяком случае, я попыталась бы дозвониться до тебя, но из этого все равно бы ничего путного не вышло. Это напоминало бы телефонную игру в пятнашки. Кто кого застанет на месте? Если бы нам и удалось поговорить, то лишь пару минут, не больше. Да и у тебя, скорее всего, не нашлось бы для меня много свободного времени. И вот тогда… Господи! Я не могу завести роман с мужчиной, который живет в соседнем доме, что уж говорить о таком огромном расстоянии… И кончилось бы все тем, что мы бы начали тихо ненавидеть друг друга.
– Ну и хорошо. – Он открыл глаза и чуть отстранил ее от себя. – Хорошо. Пусть все кончится через несколько недель. Но зато у нас есть эти недели, верно?
Но Джоан отрицательно покачала головой:
– Я считаю, что это не самая лучшая мысль. Ты сам этого больше не хочешь. Одно дело, когда еще надеешься на продолжение отношений, и совсем другое, когда уже с самого начала знаешь, что они обречены…
Он отпустил ее. Силой заставил себя улыбнуться. Постарался отшутиться:
– Джоан, ты все это говоришь нарочно, чтобы заставить меня умолять тебя, да?
– Не надо, – попросила она. – Прошу тебя. Если только, конечно…
– Что?
– Если только, конечно, ты готов позабыть о том, что когда-то был «морским котиком», и не против того, чтобы перевестись на восток. – Джоан рассмеялась и потерла лоб ладонью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90