* * *
Тр-р-рах! Тр-р-рах! Лес вздрагивает, как испуганный зверь, и глухо стонет, отзываясь на грохот разрывов и на звонкие человеческие голоса. Разрывы бомб не так уж близки, а крики людей – рядом. «Что случилось?» – «Убит»… Убит был генерал пограничных войск, приехавший вчера из Гродно.
– Дмитрий Михайлович, – сказал командующий, – знаете что? Ей-богу… кольцо не нынче-завтра замкнется. Берите машину и охрану. Поезжайте в Москву…
Мимо пронесли генерала-пограничника. Карбышев отдал покойному честь, и, когда заговорил, лицо его было задумчиво и серьезно.
– Товарищ командующий! Срок моей командировки в здешний округ не истек. Ехать в Москву до его истечения только потому, что началась война, – зачем же?
В Гродненском укрепленном районе мне мало удалось сделать, но это – не моя вина. Выжимайте из меня любую помощь. Согласны?
– Согласен, – подтвердил генерал.
* * *
Штаб армии передавал войскам, что он перемещается в северо-восточном направлении. Туда же двигались и корпуса и дивизии ночными переходами и преимущественно колонными путями. Со штабом армии шли несколько стрелковых батальонов – мирополовский в их числе, – разведка и автообоз с горючим, боеприпасами и продовольствием. При колонне было два танка. В одном из них ехал командующий…
Двадцать пятого можно было уже без ошибки сказать, что кольцо у Барановичей сомкнулось. Гитлеровцы наступали на левый фланг армии двумя корпусами, а левый фланг состоял из двух дивизий. Ожесточенные бои не затихали там ни на час, постоянно переходя в контратаки. И Карбышев почти не показывался на командных пунктах штарма – не покидал дивизий.
В тылу армии высадились неприятельские десанты. Люди со значком зеленого черта на рукаве – гитлеровские парашютисты – замелькали кое-где на дорогах и полях. Командующий отправил в тыл два батальона, приказав освободить пути. С батальоном Мирополова пошел Карбышев. В первой же деревне, через которую проходил отряд, выяснилось, где группируется неприятель. На перекрестке проселка и старой дороги командир отряда остановился и приказал устраивать командный пункт. Рота автоматчиков залегла на опушке леса, под елками, где до того спокойно и уединенно сидели одни лишь красные рыжики. Саперный взвод расчистил перед лесом площадку. Телефонисты поставили аппараты и протянули провод в батальоны. Установили даже стереотрубу, и дежурный по пункту открыл журнал наблюдения. Все – как надо. Но дальше пошло иначе.
На шоссе, за километр или полтора от командного пункта, вдруг обозначились быстро движущиеся серые груды танков и волнистое месиво мотопехоты. Все, кто мог, схватились за бинокли. В бинокли можно было очень хорошо наблюдать движение: машины шли одна за другой беспрерывной вереницей. И продолжалось их движение не час, не два, а шесть часов – вплоть до вечера. Как только начало темнеть, командир отряда самолично отправился в разведку. Через час бойцы доставили его на пункт с перебитыми ногами. Встреча с зеленым чертом ни черту, ни ему не обошлась даром. Майор Мирополов вступил в командование отрядом. Карбышев смотрел на него удивляясь. Как был он много лет назад кряжист, осадист, быковат – таким и остался. Только лысина его – он часто снимал фуражку и вытирал лоб – доползла до макушки да на висках блестела такая частая седина, что казалось, будто они осыпаны снегом. Мирополов подошел к Карбышеву:
– Товарищ генерал-лейтенант! Прошу приказаний!
– Приказаний не будет, – живо отозвался Карбышев, – но посоветовать могу.
– Слушаю-с.
Разведка доносила: по шоссе продолжают двигаться гитлеровские машины; дороги вдоль шоссе тоже забиты гитлеровцами; но проселок и старая дорога пока свободны.
Ликвидация десантов не удалась, – сказал Карбышев, – затевать большой бой нашими силами – глупо. Задача в том, чтобы нынче же ночью оторваться от противника и, пока не поздно, соединиться со своими.
– Слушаю-с, – повторил Мирополов.
Карбышев рассердился.
– Да не «слушаю-с», а…
– Так точно. Будет исполнено, товарищ генерал-лейтенант!
«Правильно сделали, – с досадой подумал Карбышев, – что выгнали его за глупость из академии…» Между тем Мирополов, не теряя ни минуты, начал распоряжаться. Оставалось неизвестным, что он думал по поводу отрыва от противника: считал ли он такое решение единственно правильным или, может быть, видел возможность для других действий. Но совет Карбышева он принял как приказ, и выполнить этот приказ лучше, чем сделал Мирополов, было, пожалуй, нельзя. Старик отлично понимал, что отрыв нужно произвести без шума, что в этом фокус успеха. И, выставив в прикрытие две роты, принял решительно все меры, чтобы спрятать маневр. Было так тихо, что казалось, будто дальний грохот гитлеровских машин на шоссе вырывается из земли под ногами. А с нашей стороны – ни голоса, ни стука. Когда поднялась луна и поля под ее светом сделались белыми, отряд спокойно шел пустой дорогой, быстро подвигаясь к своим.
Итак, задача армии была теперь в том, чтобы вырваться из окружения, которое явно замкнулось в тылу с подходом туда громадных неприятельских сил. Это открытие было успешнейшим результатом рекогносцировки в тыл. С этого времени Мирополов без передыха выполнял рекогносцировочные задания командующего армией. Он сделался чем-то вроде особого специалиста по этой части. «Уж как дождь пойдет, так и мочит», – по-солдатски говорил старый майор, собираясь в очередную операцию подобного рода. И непременным его спутником «под дождем» бывал Карбышев…
Отходила армия по ночам, а днем билась. По ночам же переносился и командный пункт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81