— Уже не молчат. Против Грабового возобновлена прокурорская проверка.
— Но и давать такую огласку всему этому делу тоже не было никакого смысла. Вы хотели ударить по Грабовому, а ударили по нам. Я уже не знаю, шарлатан он или не шарлатан, но даже если никакого воскрешения не будет, мы все равно благодарны ему за минуты надежды, которые он нам дал.
— А в чем надежда? Он вас научил воскрешать? Или сказал, что сам воскресит детей Беслана?
— Он провел с нами несколько сеансов, но технологии воскрешения он нам не давал. Он просто сказал, что наши дети воскреснут, ждите.
— А если потом он вам скажет, что ваш ребенок воскрес, но неизвестно где.
— Он сказал, что когда они воскреснут, они сами к нам придут. Мы будем ждать. Мы спросили: «Когда?» Он ответил: «Быстро». Так что это на года не растянется. Что будет, то будет. Но я все же не могу поверить, что человек может быть настолько циничным, чтобы обещать воскресить погибшего ребенка и обмануть. Поэтому надежда у меня все же есть. И знаете что, Дмитрий… Вот вы можете сказать, что вы знаете что-то в этом мире?
— Да, чтобы иметь ясную картину мира — нужна вера. Можно жить без этого, пока все благополучно, но когда случается такая трагедия, нужна опора на вечность. Иначе можно сойти с ума.
— Хорошо, что вы это понимаете.
— Анета, жаль только, что вы не понимаете, что Грабовой использует в своих целях эту вашу обостренную потребность в высшем смысле жизни.
— Но ведь Грабовой во всем и ссылается на Библию. Он говорит, что в христианстве тоже речь идет о втором при шествии Христа и о всеобщем воскрешении.
— Анета, перечитайте Евангелие. Там все написано и про второе пришествие, и про воскрешение мертвых. И про Грабового там тоже есть: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные… ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: „Я Христос“, и многих прельстят». Евангелие от Матфея.
— Не знаю, по крайней мере нам он ничего плохого не сделал. Пока мы были у него там, в Москве, мы даже друг с другом вели себя иначе: более терпимо. Почувствовали какой-то мир в душе… А еще он нам все время говорил: официальное расследование должно продолжаться, вам
надо дождаться его результатов и узнать правду. Нам от этого тоже как-то спокойней стало, а то ведь нам в последнее время столько всего говорили про этот теракт.
— В смысле?
— Просто мы уже как кость в горле и у власти, и у оппозиции. У нас свое видение ситуации, и мы идем своим путем. А кому-то хочется, чтобы мы шли их путем. Власти хочется, чтобы мы молчали, оппозиции — чтобы кричали. Мы так устали от этого. Когда мы собрались ехать к Путину, как нам кричали: «Вот поедете к Путину — и тогда все». А что все?! По крайней мере, мы донесли до него правду.
Теперь он уже не может сказать, что был дезинформирован. Что чего-то не знал.
— Вы читали статьи о том, что вы поехали к Грабовому потому, что не услышали от Путина того, что должны были услышать?
— Ерунда все это. К Путину мы ездили с одними проблемами, а к Грабовому — с другими. Путин может найти ответ на вопрос: кто виноват? А у Грабового мы искали ответ на вопрос: почему это произошло? С точки зрения вечности. На этот вопрос нам никто не попытался ответить.
С первых дней поездки Сусанны Дудиевой и группы женщин к Грабовому в комитете «Матери Беслана» стал назревать раскол. Ситуация обострилась после того, как Грабовой и Сусанна Дудиева дали в гостинице «Звездная» совместную пресс-конференцию. Председатель комитета «Матери Беслана» заявила журналистам (эта пресс-конференция транслировалась телекомпанией CNN), что со вчерашнего дня она является по совместительству главой бесланского представительства партии ДРУГГ (Добровольные распространители учения Григория Грабового). Кроме того, если верить радио «Эхо Москвы», Грабовой заявил, что он заключил с матерями из Беслана письменные договоры о том, что он обязуется воскресить их детей в ближайшее время и абсолютно бесплатно.
Новость о том, что с матерями Беслана были заключены письменные договоры, дающие гарантии на воскрешение, вызвала удивление не только у журналистов, но и у самих матерей, с которыми я связался сразу же после пресс-конференции.
— Я уехала из Москвы последней, — рассказала мне по телефону сопредседатель комитета «Матери Беслана» Рита Сидакова. — После меня осталась лишь Сусанна. Ни со мной, ни с теми, кто вернулся в Беслан до меня, никаких договоров Грабовой не подписывал. Некоторые из наших женщин подписывали договор о вступлении в партию ДРУГГ, но никаких гарантий на воскрешение в этой бумаге не содержалось.
Совместное с Грабовым заявление Сусанны Дудиевой стало последней каплей терпения для оставшихся в Северной Осетии членов комитета «Матери Беслана». Инициатива в этой организации стала переходить к более радикальному по отношению к власти крылу комитета во главе с Эллой Кесаевой. Внутренний конфликт в комитете закончился тем, что на внеочередном заседании женщины, не ездившие к Грабовому, решили переименовать свой комитет в «Голос Беслана» и пост председателя заменить коллегиальным советом. Впрочем, это не помешало через несколько недель взять руководство в свои руки Элле Кесаевой. Теперь во всех новостях о комитете «Голос Беслана» она проходит как его руководитель. Переименование комитета женщины аргументировали не только тем, что после истории с Грабовым репутация организации «Матери Беслана» испорчена, но и желанием принять участие в деятельности комитета отцов Беслана. Решение было принято большинством голосов, хотя ощутимая часть комитета высказалась против этого решения, поскольку оно было принято в отсутствие председателя организации Сусанны Дудиевой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100