для некоторых он стал основным старцем и духовным отцом. Из уважения к традиции отец Исидор принимал и писание помыслов, но несомненно он был монах-самородок. Все в нем было строго, определенно; все вопросы духовной жизни очевидны и непререкаемы. Его вера в Бога была цельной, крепкой и непоколебимой. Так же он относился и ко всем заветам старчества, так как всю жизнь был под руководством великих старцев.
Он много пережил в войну, спасался от немцев, затем служил под Москвой и в Петушках, болел сердцем тяжело и долго и всегда оставался строгим монахом, трогательно любящим Православие и все духовное, был тщателен в исполнении служения, тщателен и строг к себе и другим. Скончался он на покое в Петушках и похоронен на кладбище в склепе. Духовные дети со слезами провожали его и, подобно тому, как в свое время его духовный сын, профессор Духовной академии, выходил из его келлии после откровения, обливались слезами.
Сказать ли о последнем отпрыске обители Зосимовой, духовном сыне схиигумена Германа, епископе Варфоломее, том самом, который и приютил разрозненное зосимовское братство во вверенном ему Высоко-Петровском монастыре в Москве? Его руководство мы могли наблюдать только со стороны, так как не были духовными детьми Владыки. Личные наставления от него мы получали только тогда, когда, по благословению нашего старца, шли к нему как к епископу просить молитв о себе и о своих близких, когда в том была нужда. Зосимовские старцы высоко ставили епископскую власть и молитву.
Но Владыка, великомученик и исповедник, был и прозорливцем, определял путь людей, нарекал их дорогу, говорил и о своей судьбе. Когда он был с близкими духовными детьми на Пятницком кладбище, где были могилы его родных, он вдруг неожиданно сказал: «А моей могилы здесь не будет».
В своем руководстве он мог подражать древним старцам Египта и вдруг взять с головы своей духовной дочери шапку, бросить ее на землю, затоптать ногами и сказать: «Если так не истопчешь себя, не можешь быть монах». Любил в разговоре о пути духовном употреблять выражение: «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат». Пишущей эти строки однажды сильно досталось от Владыки. Не сознавая своей вины и оправдываясь, я указывала на одного из иподиаконов Владыки. «Ах, ты оправдываешься!», – воскликнул он, охваченный справедливым гневом, и несколько раз сильно ударил меня четками. Наказание было принято с благодарностью. Чувство глубокого уважения по отношению к владыке Варфоломею никогда не оставляло меня.
Нашего духовного отца, батюшку схиархимандрита Игнатия, он глубоко чтил, приводил о нем свидетельства его старца, схиигумена Германа, очень скоро возвысил его в Петровском монастыре, поставив архимандритом, и всегда видимо благоговел перед ним. Примечательно, что то имя, которое при постриге в схиму по жребию получил наш отец в память священномученика Игнатия Богоносца, было предложено владыкой Варфоломеем и ради глубокой любви нашего старца к личности и писаниям святителя Игнатия Брянчанинова. Ныне исполнилась радость наших старцев, и приснопамятный епископ Игнатий – новопрославленный святой нашей Церкви, ее святитель, молитвенник и покровитель.
Дополнение от составителя
К сказанному монахиней Игнатией об архиепископе Варфоломее необходимо добавить несколько слов. Будущий архипастырь родился 3 октября 1888 г. в семье священника храма Рождества Иоанна Предтечи на Пресне Феодора Ремова. Еще в детстве праведный Иоанн Кронштадтский предсказал маленькому Николаю путь «исповедника Церкви». Ранний религиозный опыт, связанный с исцелением четырехлетнего Коли от крупа после молитвы перед Иверской иконой Божией Матери, обусловил интенсивность его духовной жизни и работы над собой, что со временем органично привело его к монашеству.
В 1911 г. студент Московской Духовной академии Николай Федорович Ремов, духовный сын схиигумена Германа, был пострижен в Зосимовой пустыни епископом Феодором (Поздеевским) с именем апостола Варфоломея. В предреволюционные десятилетия обращение учащихся духовных школ, призванных составить интеллектуальные и административные силы Церкви, к носителям благодати старчества было заметным явлением. Рукоположенный в 1912 г. во иеромонаха отец Варфоломей занимает в Академии различные административные посты. Будучи благочинным Покровского храма, он налаживает в нем уставное богослужение, которое производило глубокое впечатление на современников. В эти годы отец Варфоломей был близок к владыке Феодору (Поздеевскому), занимавшему пост ректора Академии, и к будущему архиепископу Илариону (Троицкому), которого в 1920 г. сменил на посту инспектора Академии. В 1919 г. отец Варфоломей произнес по поводу предстоявшего вскрытия мощей преподобного Сергия проповедь, которая стала поводом для его первого ареста в 1920 г. Крайне истощенный физически, он был освобожден в начале 1921 г.
10 августа 1921 г., в день престольного праздника Зосимовой пустыни – Смоленской иконы Божией Матери, архимандрит Варфоломей был рукоположен во епископа Сергиевского, викария Московской епархии. Хиротонию возглавлял святитель Тихон. По воспоминаниям современников, при вручении архиерейского жезла Патриарх-исповедник сказал новопоставленному епископу: «Тебе Господь дал женское сердце, умеющее сострадать, быть милостивым и брать на себя чужое горе... Твой путь – нести скорби народа Божиего». Примерно с 1922 г. епископ Варфоломей становится настоятелем московского Высоко-Петровского монастыря, где осенью 1923 г. он принимает часть братии закрытой в начале года Зосимовой пустыни, вводит богослужение по образцу зосимовского, учреждает старчество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74