Вы помните, как в прошлый уик-энд женщина жаловалась на крик Дона, и он свел это к тому, что ее отец кричал на ее мать? Вас расстраивает совсем не то, что вы думаете. Кто-то расстраивается, попав в дорожную пробку, а кто-то засыпает. Одна женщина при виде крови падает в обморок, а другая тайно хочет ее выпить. Одни боятся змей, другие нет. Единственная вещь, которая действительно расстраивает, – это угроза для выживания. Все ваши расстройства вытекают из прошлых угроз для выживания, связанных с болью и относительной бессознательностью… Что-нибудь еще? Хорошо.
(Аплодисменты.) Ричард?
– В книге про ЭСТ, которую я читал, – говорит дантист Ричард, – говорилось, что четвертый день тренинга состоит из интеллектуального анализа ума, который приходит к тому, что ум – в основном машина. Мне кажется…
– Ну, ты читал книгу про ЭСТ? – спрашивает Мишель, переходя на край платформы.
– Да. Это была хорошая книга, с большим количеством содержательной критики, особенно по поводу ЭСТовского анализа ума. Эта книга вызвала у меня интерес к тренингу. В ней говорилось…
– Ричард, – мягко прерывает тренер, – ты читал книгу про ЭСТ. Многие другие тоже читали. Три четверти присутствующих читали статьи про ЭСТ. Грандиозно! Но этот тренинг – переживание, а не книга. Если бы Вернер думал, что можно то же самое сделать с помощью книги, он бы так и сделал. Он бы сидел дома или развлекался, вместо того чтобы работать по восемнадцать часов в сутки. Ты прочитал книгу и знаешь все ответы. Грандиозно!
ЭСТ не дает никаких ответов. Ты прочитал книгу и знаешь критику ЭСТовских интеллектуальных верований. У ЭСТа нет никаких верований. Ты прочитал книгу и знаешь все, что я скажу, раньше, чем я сказал. Грандиозно!
Все это не имеет никакого значения, будь ты проклят. Мы могли бы перед тренингом дать вам, туркам, прочитать весь печатный текст тренинга. И что бы случилось? Случилось бы то, что уже случилось. Здесь нет ни идей, ни ответов. ЭТО ПЕРЕЖИВАНИЕ! ЭТО ПЕРЕЖИВАНИЕ СЕЙЧАС И ЗДЕСЬ, В ЭТОМ ЗАЛЕ! Вернер однажды сказал, что тренер мог бы четыре дня читать телефонную книгу, а ученики все равно получили бы это. В этом зале с этими людьми ты ПЕРЕЖИВАЕШЬ и получаешь, что получил!
Тренинг – в этом.
Когда ты начинаешь говорить про то, что прочитал в книге, ты пытаешься перестать быть в этом зале. Ты пытаешься найти тренинг, про который прочитал в книге. Прекрасно, прекрасно. Но зачем тогда платить двести пятьдесят долларов за тренинг, который, как ты думаешь, ты уже знаешь из книги? Довольно глупо. Я хочу, чтобы ты был сейчас и здесь на ЭТОМ тренинге. Я хочу, чтобы ты пережил свое переживание, а не какого-то автора.
Понял?
– Да, я понимаю, – говорит Ричард, нахмурившись, – значит, я должен подавить критическое отношение, почерпнутое из этой книги?
– Нет! Переживай его. Бери, что получишь. Но только не сиди со своей книгой в серебряной коробочке, всякий раз вынимая ее и проверяя правильность этого тренинга. (Смех.) Выдвигай возражения, задавай вопросы, если ты уверен, что они твои.
– Хорошо, – говорит Ричард, – могу я задать вопрос?
– Да, если он твой. Давай.
– У меня есть чувство, что ты уходишь от реальности. Что случилось со всеми творческими аспектами ума?
Где воображение, художественное творчество, оригинальное мышление, решение проблем? Куда все это делось?
– Спасибо, Ричард. Это хороший вопрос. Левая куча, содержащая только записи, которые ум считает необходимыми для выживания, действует исключительно как стимул – ответ, стимул– ответ, исключительно на логике идентичности. Эта куча действует совершенно механически, совершенно механически, как полный кретин.
Пусть, предположим, заяц пасется в траве, слышит пение птицы, хруст ветки и вдруг чувствует острую боль в плече и слышит громкое «бах». Заяц удирает, как черт. Так ум работает на выживание. Все равно всему, за некоторыми исключениями. Значит, творческие способности человека могут существовать в одном из двух мест – или в другой куче записей, или в пространстве, которое освобождается, когда записи стираются при полном переживании.
Например, Джон беспокоился, что если он при полном переживании переживаний сотрет запись, содержащую путь из отеля домой, то он потеряется. Это не так.
Мы знаем, что если он полностью переживет свои переживания, связанные с дорогой домой, он все равно сможет добраться до дома. В свободном пространстве, созданном стиранием записи, проблема дороги домой будет решена, как кажется, из ничего.
Ричард несколько секунд стоит молча. Тренер смотрит на него.
– Но что ее решает? Мне кажется, что сказать, что что-то возникает из ничего, – это не объяснение.
– Нет, не объяснение, – говорит Мишель, – любое объяснение, которое я мог бы дать, должно было бы соответствовать твоим умственным требованиям. Чем бы ни было это «ничто» – это явно не ум.
– Но что такое воображение? Творчество? Откуда они приходят?
– Они никогда не уходили. Они всегда там были.
– Я не понимаю.
– Ну и прекрасно, Ричард. Помни, что если твой ум чувствует, что он что-то понимает, это, вероятно, значит, что он проигрывает одну из своих лент. Спасибо. Да, Рональд?
(Аплодисменты Ричарду.)
– Могут ли записи из необходимой для выживания кучи быть стерты, как и другие?
– Конечно! Любое полностью пережитое переживание исчезает. В процессе правды вы воссоздали свои переживания, и они в некоторых случаях исчезли.
Расстройства в настоящем – это неизбежно переживания номер три: случается нечто, что включает переживания номер один или номер два, точнее – номер один. Чтобы избавиться от этих расстройств, мы должны либо уничтожить переживания номер один, либо связь между ними и стимулами настоящего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78