В основном.Вика слушала вежливо, не перебивая. Хотя и не понимала, зачем так подробно останавливаться на муже. Лучше бы рассказала о себе.— С мужем мне повезло, — повторила Марина. — Конечно, как у каждого, у него имеются свои маленькие недостатки, но достоинств гораздо больше.— Нисколько не сомневаюсь, — подхватила Виктория. — Ты, Марина, достойна лучшего.Марина внимательно посмотрела на Викторию.— И ты достойна. Просто пока тебе не повезло.— Я?! — Виктория откровенно рассмеялась. — Ты посмотри на меня! Корова коровой. Мужчины рядом с такими, как я, мышей перестают ловить. На мне же пахать можно!Марина недовольно поморщилась:— Откуда такая заниженная самооценка? Ты ведь уже не подросток.Вика протестующе замахала руками:— Стоп! Мы договорились поболтать о тебе. Разве нет? Марина кивнула:— Да… Так вот… Муж. Его зовут Максим. Можно Макс. В свои тридцать пять лет он уже довольно известный, преуспевающий адвокат. Еще у меня есть две дочки.При упоминании о детях притушенное было свечение глаз усилилось. Лицо посветлело.— Шесть и десять лет. Карина и Рената. Красавицы! — со сдержанной гордостью добавила она.— А откуда такие имена вдруг возникли?— Ну… Рената — это муж назвал в честь Ренаты Литвиновой. Он ее поклонник. А Карина… Ты сама увидишь и поймешь.— Я их увижу?Викин вопрос застал Марину врасплох. Она смешалась, а потом поспешно ответила:— Я тебе фотографии покажу, у меня есть.— Значит, в личном плане у тебя все хорошо, — сделала вывод Виктория. — Муж хорошо зарабатывает, дом — полная чаша, дочки. Чего еще можно желать, правда? Полный ажур!— Пожалуй, — с запинкой согласилась Марина и коротко взглянула на Викторию. — Если не считать того, что я умираю.У Виктории из пальцев выскользнула чайная ложка и, звякнув о пустое блюдце, упала на пол.Марина со странной улыбкой наблюдала за Викторией. Вика открыла было рот, но Марина жестом остановила ее.— Викуша, будь добра, не говори ничего. То, что я сказала тебе, правда. Насчет меня не надо питать иллюзий, и меня не надо пичкать иллюзиями. Не я первая, не я последняя. Я не люблю лжи, если ты помнишь.Виктория во все глаза смотрела на Марину. Коричневые круги у той под глазами только оттеняли жесткий блеск ее зрачков. Она впилась глазами в Викторию, будто чего-то ждала от той.— Марин, может, тебе кровь нужна? Что-то еще? Я все готова…Марина покачала головой:— Мне уже помочь нельзя, забудь об этом. Я позвала тебя для другого.Марина пошевелилась в кресле, ища положения поудобнее. Вика догадалась, что та устала сидеть. Виктория помогла подруге подняться. Марина легла и показала на стул рядом с собой. Вика молча опустилась на него.— Я хочу, Вика, чтобы ты.., заняла мое место.Вика непонимающе уставилась на подругу. Когда-то давно они понимали друг друга с полуслова. Теперь все было наоборот.— Твое место.., где?— В жизни.Виктория невольно оглянулась на дверь. Ей стало жутко Бывает что тяжелобольные путают действительность со своими бредовыми видениями. И не поймешь, когда они понимают, о чем говорят, а когда — бредят.Марина нетерпеливо тряхнула головой.— Виктория, поверь, я в абсолютно здравом уме и твердой памяти. Я не сошла с ума, и эта идея пришла мне в голову не сегодня и не вчера. Я все обдумала, прежде чем написать тебе.— Марин.., ты извини, что я такая тупая. Но я никак не пойму — чего же ты от меня хочешь?Виктория вытерла вдруг вспотевшие ладони о шерстяную юбку.— Вика, только постарайся выслушать меня без протестов. Попробуй встать на мое место. Наберись терпения.— Считай, что я воды в рот набрала, — пообещала Вика и опустила глаза на одеяло. Ей трудно было смотреть на подругу.— В общем-то я ни о чем не жалею, — почти спокойно сказала Марина. — И я уверена, что там, впереди, не сплошная тьма, и мне даже интересно думать — что там? Нет, ты не думай, я не рисуюсь. Просто у меня теперь полно свободного времени. Вот я и размышляю. Я обо всем подумала. Но мне невыразимо больно оставлять девчонок. Мне неспокойно за них. Тебе трудно понять, у тебя нет своих детей, но ты постарайся. Ты ведь добрая, Вика, ты только представь…Марина сглотнула. Потянулась и взяла с подоконника стакан с водой. Отпила несколько глотков.— Мы с ними — одно целое. Они скучают без меня, даже если мы расстаемся всего на несколько часов. А тут… Они вдруг останутся одни, такие маленькие, беззащитные. Никто не сможет им толком объяснить, что же произошло. Ребенку трудно осознать понятие «смерть». Уход НАВСЕГДА. Они будут ждать и тосковать, я это знаю. И чем больше времени будет проходить, тем сильнее будут становиться их недоумение и тоска. Макс сам будет нуждаться в поддержке, и вряд ли он сумеет утешить детей. А я не хочу, Вика, чтобы они тосковали обо мне, понимаешь — не хочу! Я хочу, чтобы они смеялись, были веселыми и счастливыми! Чтобы их детские печали могли нанести на их личики лишь легкую тень, не больше. Чтобы рядом с ними был человек, который мог бы все-все объяснить и еще — вовремя утешить. Не по обязанности, а от души.— Но я…— Ты сможешь! — В зеленых с янтарем глазах Марины вспыхнул долго сдерживаемый огонь. — Только ты и сможешь, Вика, я же тебя помню! Ты добрая, веселая, озорная, и ты — теплая.Марина с улыбкой потрогала Викину руку.— С тобой моим детям будет хорошо.— Извини, Марина, — перебила Виктория и непроизвольно взглянула на часы. Похоже, на пятичасовой автобус она уже не успеет. — Я все равно ничего не поняла. В твоем состоянии можно фантазировать, но…— Тебе не надо ни о чем беспокоиться. У меня есть четкий план, и я пока все-таки жива, не забывай об этом. Я тебе помогу.Вика встала и подошла к столику. Налила себе минералки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13