Макс посадил Марину на скамейку и сел рядом. Характерным жестом он убрал со лба прядь прямых каштановых волос, тряхнул головой. Они о чем-то тихо переговаривались. Правда, дети с трудом пережидали момент беседы родителей, мечтая вклиниться. Марина с Максом сидели спиной к Виктории, а дети стояли перед ними, поэтому Вике хорошо было видно их нетерпение. Наконец младшей, которая до этого потихоньку тянула рукав Марининого плаща, удалось вклиниться в беседу родителей, и она затараторила, жадно глядя в глаза матери, явно опасаясь, что ее перебьют. О чем малышка так эмоционально рассказывала? Наверное, за те дни, что она не видела матери, у нее скопилось достаточно историй. Старшая же стояла у младшей за спиной и покорно ждала своей очереди. Но минуты текли, а младшая все не умолкала. Макс уже посматривал на часы. Тогда в лице у старшей девочки появилась тревога. Она плечом стала теснить сестру, но несильно, как-то обреченно отдавая пальму первенства. Виктория вдруг почувствовала девочкину тревогу. Рядом будто поставили песочные часы — песок тек настолько быстро и явственно, что хотелось разбить стекло, тем самым остановив время.Между тем мужчина поднялся, показывая, что время истекло. Младшая с сожалением отпустила материну руку, не отводя от нее глаз. У старшей моментально покраснел нос, а на глазах выступили слезы. Ей-то времени не хватило! Она с нескрываемой досадой глянула на сестру и с неутоленной жаждой — на мать. Виктории стало по-настоящему больно. Как знакомо все это! Она тоже старшая в семье, и всю жизнь ей приходится уступать. Родителям же удобно принимать это как должное.Марина, кажется, ничего не замечала. Она давала последние наставления мужу, он кивал, торопливо докуривая сигарету. Потом он снова подхватил жену на руки и понес через лужи назад, на крыльцо. Малышка побежала за ними, а старшая осталась стоять, отвернувшись. Вике хорошо были видны полоски слез на детском лице. Хотелось выйти из своего укрытия и утешить ребенка. Но сделать это было нельзя. Между тем Макс уже несся назад, держа на руках младшую дочь. Он раздраженно что-то бросил старшей и дернул ее за руку. Они прошли так близко от Виктории, что она уловила запах его одеколона. Виктория еле сдержалась от того, чтобы не рвануть прочь. Она вытянулась в струнку и почти перестала дышать. Ноги затекли. Она наблюдала, как Макс усадил детей в золотисто-песочную иномарку и укатил. Дети долго уныло смотрели назад, в сторону больницы. Глава 3 — Да, да, проходите. Я вас жду. — Мужчина впустил гостью в просторную светлую прихожую, слегка небрежным движением показал на блестящую металлическую вешалку:— Раздевайтесь.Виктория повесила плащ и двинулась за Максом. То есть за его непроницаемой спиной. «Спина» привела ее в кабинет. Виктория моментально почувствовала себя героиней сериала — до того декорации соответствовали. Судя по всему, предпочтение в квартире отдавалось светлым тонам. Даже кабинет, обставленный по-деловому — с компьютером, принтером, вентилятором и телефоном, — был выдержан в мажорных тонах, под стать погоде за окном. Светлый полированный стол, белые книжные полки под потолок обрамлялись кремовой мягкой мебелью, включая стулья с ворсистыми сиденьями. Лишь металлические канцелярские штучки на столе поблескивали, напоминая, что хозяин здесь — деловой мужчина.Виктория с большим сомнением ступила на кофейного цвета ковер и осторожно опустилась на предложенный ей стул.Мужчина сел в крутящееся кресло за столом и молча взирал на Викторию. Ей в ответ неудобно было столь же откровенно рассматривать хозяина, и она, в рамках приличия, скользила взглядом туда-сюда. Она чувствовала на себе его изучающий взгляд и подумывала: наверняка недоумевает, бедный, как в такой корове могли угнездиться все те добродетели, которыми щедро наделила ее Марина. Уж она, наверное, постаралась, не жадничала на эпитеты.Словно отвечая на ее мысли, Макс сказал:— Ну что ж… Жена сказала мне, что вас порекомендовали ей в агентстве как очень опытную.., ну, что-то в этом духе. Ничего не имею против.Виктория сглотнула. Она совершенно не представляла, что должна говорить и о чем спрашивать. Поэтому предпочла молча кивать. Теперь, когда муж Марины заговорил, Виктория получила прекрасную возможность рассмотреть его. Он был, что называется, интересный мужчина.Даже когда Макс сидел, можно было сделать заключение, что рост у него выше среднего. Широкие плечи, уверенно развернутые, обтянуты тонкой тканью светло-голубой рубашки. Волосы, откинутые назад, открывали высокий лоб, под которым жили деловитые ореховые глаза. А рот… Виктория заморгала. Она поняла, что отвлеклась и уже не слышит, что говорит хозяин.— Должен признаться вам, Виктория… — Он замялся и вопросительно глянул на нее.— Викторовна, — отозвалась Вика и поспешно добавила:— Можно просто Вика.— Так вот, Виктория, не стану скрывать — с тех пор как жена заболела, в нашем доме сменилось несколько нянь. Никто из них не задержался больше двух недель.— В чем причина? — моргнула Виктория и тут же споткнулась о собственную мысль: она говорит словечками Ольги Петровны! Если ученик опаздывал на урок или родители, не дай Бог, не являлись на родительское собрание, та методично изводила виновника неизменной фразой: «В чем причина?»Вика прикусила язык.— Причина? — Макс дал волю глазам, и те заблестели искрами иронии. — Причина, наверное, кроется в моих непомерных требованиях… Да, наверное, в них.— В ваших требованиях? — переспросила Вика.«Он меня запугивает, — решила она. — Я ему не понравилась, и он меня запугивает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13