– Это вы Фергус Келли?
– Я.
– Моя жена сказала, что у вас вроде как дело ко мне.
– Верно.
– А что за дело?
Прежде чем ответить, Келли сделал изрядный глоток пива и поставил кружку на стойку:
– Не пристало настоящему фению такие детские вопросы задавать, да еще своим.
Хозяин вздрогнул.
– Ты что, дурак, орешь? – громким испуганным шепотом вопросил он.
– А что такого? – по-детски наивно спросил Келли и жестом показал на четверых за столом у двери. Те следили за возникшей перепалкой с нескрываемым любопытством. – Вон они сидят, они ведь тоже наши братья.
– Кому-то, может, и братья, не сомневайся. Но это не твоя забота. Давай, выкладывай, что там у тебя и ступай откуда пришел. Мы уже не работаем.
Келли вздохнул.
– Да, когда возвращаешься домой, где не был столько лет, поневоле рассчитываешь, что тебя встретят поласковее. Хотя, – он, наконец, убрал руку с груди и расстегнул одну из пуговиц куртки, – здесь у тебя один гость. И не просто гость. Так вот это – для него.
С этими словами он извлек из-за пазухи пакет из коричневой бумаги, перевязанный крест-накрест бечевкой и опечатанный красной сургучной печатью. Кое-где на бумаге виднелись пятна чернил.
Хозяин недоверчиво посмотрел на посылку и не притронулся к ней.
– Не знаю, о чем ты тут рассуждаешь. У меня из гостей – вон те парни, а из них никто и слыхом не слыхал ни о какой посылке.
Те согласно закивали.
– Не заставляй меня тратить время попусту, Патрик Шэй, – проговорил Келли. – И не строй из себя дурачка. Сам посуди, какого черта мне переться сюда, в этот Богом забытый паб, не знай я твоего имени? И, к тому же, мне известно и то, что этот англичанин, по имени Тимоти Мендоза, собирается здесь заночевать. И он ждет, когда ему вот это принесут.
Он выложил пакет на стойку.
– И смотри, чтобы эта штука дошла до него в таком же виде, как она тут перед тобой лежит. А что там внутри, это его дела, а тебя это не должно касаться. А если молодой мистер Тимоти пожалуется мне, что здесь ему не понравилось, то вдовушка Кэррен лишит тебя лицензии на месяц. Что ты тогда делать станешь? А?
Келли умолк. Хозяин сначала посмотрел на пакет, а потом на человека, назвавшегося Фергусом Келли.
Тот натянул на глаза свою вязаную шапочку и застегнул куртку. Затем повернулся и отвесил поклон всем присутствующим, включая и четверку у дверей.
– Доброй ночи вам, ребята. Да здравствует свободная Ирландия. И, дай вам Бог оказаться в раю, коль вам придется умереть, за полчаса до того, как дьявол прознает про это.
Свечи на дюжине канделябров мерцали за портьерами окон дома, что на углу Даусон-стрит. В эту темную, тихую летнюю ночь двери дома были распахнуты настежь, и золотой язычок газового рожка тускло освещал короткую дорожку, идущую от кружевного переплетения железных ворот к улице. Запоздалым прохожим, решившим сократить путь, пройдя через траву Сент-Стивенс Грин стоило лишь мельком взглянуть на окно этого дома, чтобы еще раз убедиться, что Лила Кэррен давала свой очередной бал.
– Как это она умудрилась вымолить у Бога такую дивную погоду для этого бала? – изумлялся один.
Его спутник ничего не говорил, но невнятное бормотанье должно было означать, что он разделял изумление своего приятеля. Ни для кого в Дублине не было секретом, что женщина, прозванная в дублинском высшем свете Черная Вдова, ухитрялась делать так, как ей было угодно.
Этот дом носил имя Бельрев. Французские названия были в большом почтении в ту пору, когда его строили, а было это в конце прошлого века. Бельрев, как и все постройки в георгианском стиле, был построен по принципу геометрического равновесия и, как следствие, отличался абсолютной симметричностью. Его каменный фасад воплощал гармонию господствовавших прямых линий и умеренного количества украшений – в нем, как в зеркале, отражалась уверенность в существовании некоего гармоничного миропорядка, и в этом хаосе последнего десятилетия созерцание этого здания оставляло после себя чувство глубокой удовлетворенности. Впрочем, эта чудесная гармония формы и функции на те части здания, которые не предназначались для обозрения, не распространялась. Кухня, например, была упрятана от взоров тонких ценителей архитектуры в полуподвальном помещении и располагалась ниже уровня земли – это помещение решили уподобить пещере доисторических времен. В этот вечер здесь кипела работа. Вздымавшиеся клубы пара придавали ей сходство с преисподней: покрытые темно-зеленым кафелем стены источали влагу, как будто это и впрямь была пещера. Ни один горшок, ни одна сковорода без дела здесь не стояли. Пустые крючья, с которых сегодня была снята кухонная утварь, выглядели в тусклом свете газовых рожков, как бесхозные орудия пытки в подземелье какого-нибудь средневекового замка.
Три огромных стола, сбитые из сосновых досок и стоявшие в ряд, занимали собой центр обширного помещения. На них громоздились тазы, сковороды, кастрюли. Вокруг столов хлопотали работники, их было не меньше десятка, и надзор за ними осуществлял повар, который, как и требовалось, был вполне жирным. Он нависал над ними как грозовое облако. Кухонная челядь изнемогала от жары и исходила потом. Кислый запах перегретых тел смешивался с аппетитным ароматом поджаренного мяса и приготовлявшихся соусов. В шести огромных печах пеклись пироги с начинкой из дичи, свинины, говядины. На мощном крюке висел внушительных размеров котел с картошкой, на двух других – кастрюли, где томился лосось.
– Еще шампанского, – крикнул кто-то из ворвавшихся сюда по ошибке лакеев.
– Ты что, рехнулся? – голос поварихи был сорван от постоянного крика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170