Строители пить не станут, если будут под надзором. Моим.
* * *
Найдется ли еще женщина, которая знает, чем отличается бетон номер пятнадцать от двадцатого? А двухдюймовый гвоздь от семидюймового?
Рабочие не пили. Я обмывала с ними закладку дома, венец на крыше и еще что-то, уже не помню. Скажите мне, известно ли какой-нибудь другой женщине, что такое венец на крыше? Мне известно.
Дед по телефону жаловался, что Тося не слушается и не ест суп.
Бабушка позвонила с известием, что Борис погрыз входную дверь.
Я сказала отцу, что надо бы продать Мальчевского, который висит у нас на стене уже много лет, и переживет, бедняга, еще десяток поколений. Большого кредита мне не получить, а деньги, одолженные у Манькя, кончились.
Отец позвонил моей маме и спросил, нет ли у нее каких-нибудь свободных денежных средств, поскольку Мальчевского срочно продать не удастся, кроме того, картина должна сохраниться для потомков или, что очень может быть, мой брат захочет ее в будущем взять.
Мама позвонила брату, а тот перезвонил отцу и сказал, что Мальчевского к лешему надо продать, потому что картина ему ни в будущем, ни для потомков не нужна.
Мне позвонила мама и сказала, что ради Мальчевского и будущих поколений она возьмет небольшой кредит.
Позвонил отец и сказал, что Мальчевского, бесспорно, можно продать, пусть мать не берет кредит, потому что требовать такие проценты — настоящий грабеж.
Потом позвонил мой брат и спросил, сколько мне не хватает, он может занять, ведь если Мальчевский не останется в нашей семье для будущих поколений, отец исстрадается.
Мой отец позвонил брату и попросил его не брать денег в долг, потому что там грабительские проценты.
Затем позвонила моя мама, чтобы сообщить, что бабушка вышлет мне деньги, которые я могу вернуть, когда буду в состоянии, что бабушка не торопит. Эти деньги были отложены у нее ни похороны. Ясное дело, спешки с этим нет.
* * *
Манька вернулась сегодня уже после того, как я пришла со стройки.
Я подала горячий ужин — свиную отбивную, запеченную с сыром, очень вредную для здоровья и необычайно вкусную. Я предпочла бы в будущем не исполнять роль жены, потому что Манька была на верху блаженства. Ее сын тоже. Он стал называть меня мать номер два, поскольку друзья допытывались, почему его мать теперь живет с женщиной.
Манька вернулась поздно — ходила к какому-то мужчине делать прививки его восьми собакам. Заполняла ветеринарный паспорт, а там указывается кличка. Вот она и спросила, как зовут собаку.
— Бобик.
Второй тоже был Бобик. И третий. И четвертый. И пятый.
Манька не то что я, ее ничем не удивишь, особенно с тех пор, как ее пригласила одна женщина, чтобы привить кошку и подрезать когти собаке. Манька поехала туда, дверь ей открыла старушка и с порога сообщила, что собака ее, Маньку, без сына покусает, а носит кошку черт знает где. И не могла бы Манька, раз уж она здесь, подстричь ей, бабке, ногти на правой руке, потому что ей несподручно. Она готова заплатить, как за собаку. Манька достала свои маникюрные принадлежности и обработала бабке правую руку. А взяла как за собаку.
Так вот сегодня, заканчивая прививку восьмой собаке, Манька деликатно поинтересовалась, почему всех зовут Бобиками. Ведь как-никак и запутаться можно.
Хозяин посмотрел на нее как на идиотку и ответил:
— Потому что я сам Бобик. Ежи Бобик.
На такое способен только мужчина.
Манька открыла бутылку коньяка, чтобы пропустить по одной перед сном. Мы отправились к ней в спальню. С коньяком, чаем, апельсиновым соком, солеными орешками с рекламной акции “Золотое колечко”, с пепельницей и сигаретами. Забрались прямо в одежде на кровать. Манька впустила в комнату всех своих четырех кошек, достала альбомы с фотографиями и начала искать колечко на дне банки с орешками. Высыпала содержимое на кровать, кольца там не оказалось, зато, к нашей великой радости, накрошили мы изрядно. Потом налили коньяку и закурили. Главным образом потому, что муж ей тоже не разрешал курить в постели. Манька показала мне все фотографии своего мужа. Он был совершенно нефотогеничный.
В час ночи зашел ее сын и ахнул. Топор можно было вешать, коньяк пошел отлично, музыка гремела вовсю, кошки разлеглись на подушке, все усыпано орешками, а мы трепались о сексе. Жизнь у нее тоже не удалась. Смех да и только, что человек, иначе говоря женщина, чем хуже обстоят дела с замужеством, тем больше страдает, когда все кончается. Разве это не забавно? Нас это страшно развеселило, и мы велели нашему сыну ложиться спать.
* * *
Я проснулась в половине восьмого. Манька спала рядом, повернувшись задом, у нее на спине примостился кот. Второй возлежал у меня на груди. Остальные кошки где-то попрятались. Все было усыпано проклятыми орешками. Воняло окурками. Бутылка почивала между нами.
С молниеносной быстротой я разбудила нашего сына, выпила кефир, разбудила Маньку, выпила апельсиновый сок, приняла душ, выпила стакан молока. Манька приготовила для всех завтрак и выпила сок, чай с лимоном, стакан минеральной воды, растворимый аспирин. Мы съели завтрак, я выпила два стакана чая с лимоном и дважды почистила зубы.
И все равно рабочие, завидев меня, сказали, что опохмеляться лучше пивом.
Если так пойдет и дальше, через пару месяцев мы с Тосей сможем переселяться.
* * *
Вечер. Спальню проветрить не удалось. Манька сказала, что мне нельзя запускать работу. Снова накопилась гора писем. Николай вошел ко мне и сказал:
— Мать номер два, не переживай, мы поможем.
Манька принесла нам горючее, чтобы лучше работалось. Николай сортировал письма: одна стопка — о красоте, вторая — психология, в третьей — разное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65