– Оставьте меня в покое! – резко ответила Стефани. – Да кто вы, в конце концов? Джимини Крикет из Марбеллы?
Он моргнул.
– Джимини? Извините, я не понял.
Стефани улыбнулась.
– Совесть Марбеллы. Может, вы совесть Марбеллы? Совесть бессовестного курорта?
– Возможно, – тихо ответил он. – Я просто пытаюсь быть вам другом. – Он все еще держал в руках конец веревки.
– Тогда вы напрасно тратите время. – Спрыгнув в лодку, Стефани обернулась к нему. – У меня нет друзей, Господин Без Имени.
– Тем более имеет смысл прислушаться к моим словам, мисс Уилльямс. Видите ли, некоторые люди не очень… как вы это называете? Приятные?
– Да что вы говорите! – Теперь они смотрели друг другу прямо в глаза. – Вы это из собственного опыта знаете?
– Я хочу сказать вам, мисс Уилльямс, что богатые люди бывают разные. А очень-очень богатые… – Он посмотрел на яхту. – Это особая порода.
– Киньте мне веревку.
– Очень хорошо. – Он кинул веревку в лодку. – Но я советую вам быть осторожной, мисс Уилльямс. Очень-очень осторожной и осмотрительной.
В этот момент взвыли двигатели стоящего неподалеку вертолета. Оба посмотрели в сторону яхты. Вой двигателей усиливался – и вот гигантская металлическая стрекоза поднялась в воздух.
Стефани взглянула на часы. Ровно двенадцать. Она кивнула. Да, распорядок дня на этой яхте соблюдается поистине с немецкой пунктуальностью.
– Мисс Уилльямс…
Она включила зажигание. Рычание двойного мотора заглушило его голос.
– Мисс Уилльямс! – опять крикнул он.
– Адье, амиго! – крикнула она через плечо и нажала газ. Моторы взревели, и лодка рванулась вперед. Шляпа, подхваченная встречным ветром, улетела за борт Стефани оглянулась. Жиголо поймал шляпу и теперь, стоя на пирсе, размахивал ею. Как бы посылая ему прощальный привет, Стефани включила полную скорость. Нос лодки задрался вверх. Стефани улыбнулась. Пора приступать к делу.
– Идиот! – прошипел мужчина, увлекая испанца в декоративные джунгли, – почему ты дал ей уйти?
– Прекрати, – прохрипел жиголо, пытаясь избавиться от руки, сжимавшей его шею. – Ты меня задушишь.
Человек разжал пальцы. Испанец, хватая ртом воздух, оступился и налетел на кактус. В его глазах сверкала ненависть.
Человек, похоже, не обратил на это никакого внимания. Скрипнув зубами, он сжал в бессильной ярости кулаки. Затем несколько раз глубоко вздохнул, видимо, чтобы успокоиться.
– У тебя были четкие инструкции, черт тебя дери!
– Она даже не слушала, – оправдывался испанец, потирая шею. – Она очень упрямая. Красивая и упрямая.
– Дерьмо!
– Я тебе больше не нужен. Мне можно идти? – пытаясь сохранить достоинство, спросил испанец.
– Какой быстрый! Подожди!
– Ты сумасшедший, – проговорил испанец, продолжая потирать шею. Вдруг он встрепенулся: – Где моя цепочка?
– Какая цепочка?
– Одна из моих золотых цепочек! Ты порвал! Она потерялась!
– Прекрати орать! – прошипел человек. – Тебя, наверно, в Северной Африке слышно.
Испанец встал на четвереньки и стал шарить руками по земле.
– К черту цепочку!
– К черту? – Испанец злобно посмотрел вверх. – Она золотая, двадцать два карата! Ты знаешь, сколько она стоит?
– Вот, – сказал человек, вынимая кошелек из кармана. – Иди, купи себе новую игрушку для таких, как ты, – климактериков. – Он начал отсчитывать купюры.
Испанец жадно за ним наблюдал. Это были стодолларовые купюры. Он пытался определить, на сколько же потянет вся пачка.
Отсчитав пять купюр, американец протянул их жиголо.
– Этого больше чем достаточно. Испанец отрицательно покачал головой.
– Это была толстая цепь. Крупные звенья. Вот такие. – Он развел в стороны пальцы. – Она стоила девятьсот долларов.
– На еще пятьсот. И еще столько же за услуги в будущем.
У испанца загорелись глаза.
– Значит, я все еще нужен?
– Правильно, парень. – Человек положил руку на плечи испанцу. – У нас есть еще над кем поработать.
– Над кем поработать? Я не понимаю.
– Поймешь, парень, поймешь. А теперь иди жарься, зарабатывай рак кожи. А я… Мне надо немного поразмыслить .
Вот она. Прямо впереди. Она становилась все больше и больше, постепенно заполняя собой все поле зрения. Огромная яхта волшебно возвышалась над морем. Казалось, своим существованием она попирала все законы гравитации и плавучести. Полуденное солнце разбивалось о позолоченные металлические части, тонированные стекла цвета бронзы, о белоснежные борта.
Стефани, не веря своим глазам, рассматривала яхту, не чувствуя летящих ей в лицо соленых брызг. Рядом с этой громадиной она ощущала свою незначительность, даже ничтожество. Каких же средств потребовало сотворение этого чуда!
Она вспомнила слова незнакомца: «Богатые люди бывают разные. А очень-очень богатые… Это особая порода».
Внезапно вокруг потемнело. Солнце исчезло, и лодка оказалась в густой прохладной тени. Ее охватил озноб. Что это? Может, яхта окружена какой-то особой аурой, пробуждавшей в человеке животный, первобытный ужас?
Стефани посмотрела вверх, на палубы. Приближение ее лодки вызвало странное оживление: члены команды в белоснежной форме суетились, кричали ей что-то, размахивая руками.
«Что они волнуются? Неужели они думают, я такая идиотка, что собираюсь идти на таран?»
Именно в тот момент, когда действительно можно было подумать, что она собирается таранить яхту, Стефани резко повернула руль вправо, и «Рива» пронеслась около транца яхты, почти в футе от огромной лодки «Магнум», укрепленной в темном, похожем на пещеру гнезде. На нависавшей над ней палубе была огромная надпись: «Хризалида», а под нею золотыми буквами была сделана другая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164