– Маша.
– Машенька, – повторил он медленно и полувопросительно, словно пробуя мое имя на вкус. – Вам это имя подходит.
Что-то бесшумно оборвалось в моей груди. Мое сердце замерло и, глухо ухнув, покатилось по наклонной плоскости вниз, постепенно набирая скорость. Слышали бы вы, как он это произнес – Машенька…
Машенька…
Я знала его меньше пяти минут, а мне уже отчаянно хотелось, чтобы он повторял мое имя снова и снова (вот дура, да?). Чтобы он смотрел на меня, улыбаясь, и говорил: «Машенька… Машенька…»
– Так что вам заказать?
– Вы, кажется, обещали черную икру…
– Нет проблем. – Он белозубо улыбнулся и подозвал смазливую официантку, которая едва не выпрыгивала из своей чересчур короткой юбки, чтобы ему угодить (так, еще один опасный симптом, все окружающие девушки стали казаться мне наглыми хищницами). – Нам, будьте добры, блинчики с черной икрой и… Маш, что будем пить?
– Коктейль «Сладкая жизнь», – разошлась я. Уж если есть черную икру в компании почти что Джорджа Клуни, так и запивать ее надо любимым коктейлем южных миллионеров – шампанское, разбавленное свежевыжатым клубничным соком.
– А почему вы одна? – полюбопытствовал Арсений, исподтишка меня разглядывая.
Я беззвучно похвалила себя за то, что в тот вечер не поленилась сменить излюбленные льняные штаны на обтягивающее «маленькое черное платье».
– Иногда я бываю самодостаточной. А вы? Вы почему один?
– Да потому что одинок, вероятно! – рассмеялся он.
А я недоверчиво улыбнулась: он? одинок? Значит, либо вокруг него ходят слепые женщины, либо в нем есть какой-то изъян, настолько серьезный, что бархатный взгляд и сексуальная улыбка меркнут рядом с ним, как электрическая лампочка в свете малой планеты. Есть, конечно, еще один вариант, наиболее вероятный – Арсений этот, как и большинство красавчиков, убежденный Казанова и отъявленный лгун.
– Предлагаю выпить за вас, Машенька. Черт, опять он это сказал – Машенька…
– Тогда и за вас, Арсений.
За розовато-пенным коктейлем мы перешли на «ты». Я немного освоилась, но все равно чувствовала себя несколько скованно. Перед тем как произнести что-нибудь, несколько раз прокручивала фразу в голове, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее и тем самым разочаровать собеседника.
Поговорили о московской ночной жизни. Выяснилось, что ходим мы в одни и те же клубы, даже странно, что я не видела его раньше. Обнаружилось даже несколько общих знакомых. Он явно обрадовался, а я не очень, потому что среди знакомых этих оказалась моя приятельница, манекенщица Люська, девушка легкомысленная и цепкая, даже чересчур. Я тут же прикинула: явно Арсению и Люське довелось встретиться не на светском рауте, а в одной койке – на худой конец, на заднем сиденье Люськиного задрипанного «Фольксвагена». Ни за что не поверю, чтобы эта длинноногая стервоза упустила такой экземпляр.
– Людмила – девушка моего близкого друга, – вдруг сказал он. Может быть, заметил, как меня при упоминании ее имени перекосило? – Она манекенщица. Ты тоже?
– Была когда-то.
– Почему же бросила?
– Слишком грязный бизнес. Да и возраст не тот.
– Скажешь тоже! Тебе двадцать?
– Двадцать два. Если к таким годам я успеха на подиуме не добилась, значит, и не добьюсь уже. А ты? Ты что, тоже модель?
– Нет. – Он рассмеялся, еще раз продемонстрировав безупречность сахарных зубов. (Интересно, свои или фарфоровые?) – Не мужская это профессия. У меня свой бизнес… Но это неважно. Я мечтаю заниматься музыкой.
– Как интересно! – Я подалась вперед. – Ты играешь или поешь?
– Ни то, ни другое. Хотя на гитаре бренчу, конечно. И музыкальную школу окончил по классу фортепьяно. Я мечтаю стать продюсером. Раскрутить какую-нибудь талантливую группу. Планирую заняться этим в ближайшем будущем… Ты, кстати, сама-то не поешь?
– Скорее вою. Если тебе понадобится сорвать караоке-вечеринку, пригласи меня.
– Жаль. Ты такая эффектная, хорошо бы на сцене смотрелась.
В общем, беседа наша была легкой, приятной и ни к чему не обязывающей. Такой слегка подкрашенный клубничным шампанским разговор – коктейль из светского трепа и ненавязчивого флирта. Арсений признался, что любит белый чай, я ответила, что с ума схожу по горячему шоколаду. Он рассказал, что недавно вернулся из Парижа, я ответила, что в Париже никогда не была, хотя давно мечтаю, зато на днях собираюсь рвануть в Питер – покататься на виндсерфинге. Почему-то это его заинтересовало.
– Любишь скорость?
– А то!
– Скорость – это мой единственный запасный выход, – серьезно сказал он.
– Что ты имеешь в виду?
– Если мне надо отвлечься, если у меня депрессия, достаточно выехать на пустынное шоссе и разогнать мотоцикл. Когда летишь по ночному шоссе и ветер в лицо, все проблемы отступают на второй план.
– А ты романтик…
– Наверное. Так было с детства. У меня мотоцикл с тринадцати лет.
– Ничего себе!
– Я же не из Москвы, а из… Ладно, не будем об этом, – вдруг стушевался он. – В общем, из маленького города. Там это обычное дело. Все пацанята гоняют на мотоциклах… А сейчас у меня три мотика.
– Вот здорово! – воскликнула я.
Сама я всегда мечтала оказаться за рулем летящего «железного коня». Мой мотоцикл непременно был бы ярко-красным, спортивным. Иногда я об этом мечтаю – вот я, в облегающем кожаном комбинезоне, лихо паркуюсь у какого-нибудь многолюдного летнего кафе, и все смотрят восхищенно: кто же этот бесстрашный райдер? И тут я снимаю закрытый красный шлем и встряхиваю легкомысленно светлыми кудряшками. А разлетающиеся волосы блестят на солнце, как в рекламе шампуня…
Э-эх, а жаль все-таки, что у меня стрижка короткая и прав нет…
Два с половиной часа сидели мы в том клубе друг напротив друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85