Я сделала фигурку самой себя… Знаете, когда-то за мной ухаживал очень богатый человек. Чего он только мне не сулил! В том числе пообещал белоснежный дом с колоннами. Дело было в семидесятых, тогда это казалось невозможной, недопустимой роскошью.
– А вы?
– А что я? Я была замужем, – скупо улыбнулась Карина. – А с тем богачом я познакомилась в Ялте.
– Вы отдыхали одна? Без мужа?
– Можно сказать и так. Толя должен был догнать меня через несколько дней. Три дня я была на юге совсем одна. Вот однажды и познакомилась с тем человеком… Конечно, ничего у нас с ним не было, – неизвестно зачем добавила она. Как будто бы он спрашивал, как будто бы собирался ревновать.
– Наверное, у вас полно поклонников?
– Есть, конечно. Не жалуюсь. Некоторые запоминаются особенно ярко. Знаете, однажды за мной ухаживал иностранец. Я познакомилась с ним на показе мод. Он так на меня смотрел… Я на всю жизнь запомню этот взгляд.
Странная женщина, подумал Арсений. Так не бывает. На всю жизнь запомнить взгляд человека, с которым у тебя никогда даже не было романа. Неужели она действительно такая? Или все-таки врет? А может быть, скучает по пузану и пытается казаться успешной?
Он присел на корточки перед домиком. Кончиком пальца осторожно дотронулся до женской фигурки на балконе. Карина – Карина живая – вздрогнула, словно это ее он потрогал, а не ее бумажного двойника.
Какое странное хобби. Милое хобби. Кукольные домики.
Интересно, а что делает Вероника, чтобы отвлечься от мрачных мыслей? Может быть, у нее есть тоже какой-то потайной запасной выход?
Да нет, вряд ли. Когда Вероника находится в дурном расположении духа, она просто идет по магазинам и тратит деньги. Покупает себе новые шмотки.
– Меня тоже однажды бросила девушка, которую я считал любимой, – вырвалось у Арсения.
– Почему это «тоже»? – как-то сразу подобралась она.
И он понял, что сморозил бестактность – она нарочно перевела разговор с покинувшего ее пузатого супруга на безобидные кукольные домики, а он взял и напомнил ей об изменнике. Если, конечно, все было именно так, как он себе вообразил.
– Вы намекаете на моего мужа?… Наверное, уже сплетни ходят.
– Какие сплетни? Вы же сами мне все рассказали.
– Ладно. Знаете, Арсений, мне уже гораздо лучше. Сначала действительно было тяжело, а теперь я привыкла. И мне кажется, что без Толи здесь даже уютнее… Расскажите о своей девушке.
«Это что, вечер воспоминаний?» – раздраженно подумал он.
– А что о ней рассказывать. Вероника ее звали. Обычная девушка.
– Неправда. Вы не могли полюбить обычную. У нее были очень красивые руки. Она нервно мяла длинными ухоженными пальцами бумажную салфетку. И он невольно ею залюбовался.
– Почему?
– Потому что вы необычный, – тихо сказала она…
…«Что за черт! Что происходит?» – размышлял Арсений, выйдя от Карины. Или ему все только показалось? Бред, бред. Киноактриса с безупречной репутацией, которая в матери ему годится, смотрит на него влажно из-под приопущенных ресниц.
Женщина с безупречной репутацией и взглядом алчной до удовольствий шлюхи! Что это значит? Стоит ли ему сделать шаг навстречу? Вряд ли, скорее всего, это ее оскорбит. И потом, если бы она захотела, то сама бы могла сказать все начистоту. В конце концов, он платный любовник, и ей об этом прекрасно известно.
Влечение. Арсению нравились неразгаданные женщины, такие, о которых можно было бы напридумывать для самого себя самых невероятных историй. В детстве он был влюблен в некую Марину Семашкину, девчонку с самой дурной репутацией во всей школе. Семашкина была красива порочной красотой гулящей кошки. О ней полагалось говорить приглушенно и многозначительно – а ты пробовал, мол, Семашкину? А вот мы с Семашкиной как-то раз в раздевалке… Всем его одноклассникам порочная рыжая Марина снилась. Но на самом деле никто из них Семашкину не «пробовал», потому что общалась она преимущественно с десятиклассниками, а на такую мелочь, как Арсений, и вовсе не смотрела.
Ох уж это обаяние порока! И Вероника тоже как раз такой и была. О ней ходили сплетни, и ей это нравилось. И за ее спиной перешептывались: «А ты слышала, что у нее любовник – темнокожий миллионер?», «А ты знаешь, что она увлекается уринотерапией?», «Ты в курсе, что она сделала пятнадцать абортов?» И ему тоже, как ни странно, это нравилось – потому что, если о тебе сплетничают, значит, ты – личность. О серых мышках разговаривать никому не интересно.
А вот о Карине Дрозд сплетничали мало. Журналисты ее любили. Восемь журнальных обложек только за последние полгода – это что-то значит. И везде она была этакой конфетно-безупречной дамочкой. Идеальная жена, любящая мать, заботливая хозяйка. Леди Совершенство. Непорочная изготовительница дурацких кукольных домиков. И никак не вписывался в этот идеальный образ ее взгляд – жадный и горячий. Взгляд алчной шлюхи – вот что это был за взгляд. А уж Арсений-то разбирался в этом, как никто другой.
«Она меня хотела», – подумал он. Какой же он дурак. Это ясно, как дважды два. Она хотела его, поэтому и позвала. И не было никакой дурацкой вечеринки. Вечеринка – это просто неловкий предлог. Она стеснялась позвонить в агентство и объяснить, что ей нужен секс. Может быть, не привыкла покупать мужиков, а может быть, трясется над своей репутацией.
Эта мысль обожгла его, точно укус ядовитой медузы.
«Какой же я идиот! – подумал Арсений. – Это же надо было так опростоволоситься!»
И вторая мысль: «Я должен туда вернуться! Вернуться и получить свое. Или дать ей то, что она хочет… Ничего в этом такого нет. Ведь мы оба одного и того же хотим!»
Да, сомнений быть не может.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85