Я заставлю себя быть радостной. И на это у меня есть все причины.
После двух недель сокотерапии я себя чувствую великолепно. Живот плоский, глаза незамутненные. Кожа снова мягкая, морщинки исчезли. Каждую ночь я сплю по десять часов. В награду опять еду в Бурже. Там хотя и нет Эйфелевой башни, зато есть знаменитый старый собор величиной с гору, и я хочу туда попасть.
Он с двумя башнями, незаконченный, без островерхой крыши, но для моих целей вполне пригоден. Сегодня вторник, 20 июля. Я хочу принять пару важных решений. И для этого мне надо забраться повыше!
Теперь голубое платье мне впору, на талии сидит как влитое. В этот раз я добираюсь всего за час, да и погода лучше, чем в прошлый раз.
Зато собор закрыт.
Но я нахожу церковного служку, объясняю, что мне надо, даю ему на чай, и он открывает мне дверь на башню. В своем красивом платье я забираюсь наверх по старым истертым ступенькам.
Разгоряченная и счастливая, вылезаю на самом верху.
Какое великолепие!
Отсюда открывается потрясающий вид на знаменитый старый город и его окрестности. Несколько минут стою совсем тихонько. Подставляю ветру свои густые волосы, теперь уже больше не напоминающие солому, а снова мягкие и блестящие, и наслаждаюсь этим магическим моментом.
Надо мной только небо — и Святой Дух, следящий за тем, чтобы принимались верные решения. Неожиданно из облаков выходит солнце, и у меня наступает прозрение! Сегодня я сделаю то, о чем мечтала несколько лет.
Я проколю себе уши. Пора.
Я решаю кое-что еще. Более серьезное. Но об этом потом, в свое время!
В волнении покидаю башню и разыскиваю ювелира. Довольно быстро нахожу его магазинчик на улице, круто уходящей от собора вниз. А серьги? Неужели проданы? Боязливо осматриваю витрину. Их нет. Нет, слава богу, они тут, только лежат поглубже на белом шелке и подмигивают мне. Они ждали меня! Ура!!
Открываю дверь и вхожу.
— Бонжур, — громко здороваюсь я. Магазинчик совсем крошечный. Приятно пахнет кофе. Из-за прилавка поднимается господин с маленькой чашечкой в руке. Он ненамного выше меня и одет во все черное. У него интересное лицо, густые седые волосы и светлые глаза, посматривающие из-под темных бровей. Он не похож на обыкновенного ювелира. В нем есть что-то особенное: взгляд художника!
— Бонжур, месье, — повторяю я. — Я бы хотела посмотреть пару сережек. С витрины, если можно.
— Бонжур, мадам. Какие вы имеете в виду? — Он ставит чашку и улыбается мне.
— Золотые солнечные диски.
— А, солнца! Они вам нравятся?
— Очень!
— Мне тоже, — говорит он с обезоруживающей прямотой, — я их сам придумал и изготовил.
— Вы золотых дел мастер?
— Самый лучший, мадам. Вы случайно попали на того, кто вам нужен. Здесь не продается ничего серийного производства. Все, что вы видите, сделано моими руками!
Он открывает витрину, осторожно вынимает серьги и кладет их передо мной. Вблизи они еще красивее. Я очарована. Это настоящее произведение искусства.
У каждого солнца свое лицо — улыбающееся, с толстыми щеками, как его изображали на фресках эпохи барокко. Я беру их в руки.
— Есть, правда, одна проблема, — говорю я неуверенно, — у меня не проколоты уши.
— Я это заметил, — отвечает ювелир. — Но если вы не возражаете, у нас есть для этого пистолет.
— Какой пистолет, месье?
— Вот этот, — он открывает ящик и показывает его мне. — Этот пистолет выстрелит в ваши изящные ушки медицинскими сережками. Это совсем не больно, вы ничего не заметите!
— Медицинские сережки? — разочарованно переспрашиваю я. — Как они выглядят?
— Маленькие золотые пуговки. Их надо носить месяц, пока не заживет прокол.
— Месяц? Но я хочу носить солнца.
— Это возможно, мадам, — он обворожительно улыбается, — я учел и это. Солнца укреплены на этих зажимах. Вы можете их снять и подвесить на другие замки. — Он демонстрирует. — Видите, мадам? Держатся очень прочно.
Потом он внимательно рассматривает меня. Его взгляд скользит по моим ушам, шее.
Я боюсь пошевелиться. Что он от меня хочет? Мне вдруг вспоминается мой оптик, то есть мой бывший оптик в Париже, потому что он дошутился со мной. Во время примерки моих новых красных очков от солнца его рука как бы невзначай скользнула мне на грудь. Мне рассказывали сотни историй о зубных врачах, гинекологах и психиатрах, которые нагло шли на все, хотя приемные были забиты пациентами.
Может, и здесь такой же вариант? Что мне делать в таком случае? Отдаться ему? Пять недель меня не касался мужчина. Как? С незнакомым? В магазине? Нет, ни за что! Это не мой стиль. Молчание становится тягостным.
— Вы художница, — неожиданно объявляет ювелир. — Я прав?
— Почему вы так решили? — ошарашенно спрашиваю я.
— По мочкам ушей. Они вросли. Это бывает у многих творческих личностей. Чем вы занимаетесь, если не секрет? Музыкой? Живописью? Или пишите книги?
— Я украшаю дома и квартиры. У вас наметанный глаз, месье!
Он польщенно улыбается.
— Это верно. И я вижу, что вы когда-то уже носили серьги. Может быть, в детстве?
Я киваю. Мне прокалывали уши в Вене, когда мне было шесть лет. Но дырки постоянно воспалялись. Я месяц помучилась, а потом вынула сережки, и все опять заросло.
— Вам их неправильно прокололи, — поясняет ювелир, — слишком низко. Это удлиняет ваше лицо, делает его грустным. Мы проколем здесь! — Он ставит точку красным фломастером. — Место, где висят серьги, так же важно, как их форма. Мы поместим их повыше, вот здесь!
Он подносит солнечные диски к моим ушам. Выглядит потрясающе! Я смотрюсь в зеркало на стене и не могу оторваться.
— Серьги делают лицо привлекательным, — говорит ювелир. — Вы этого не знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107