Почему он вот так сразу сдался? Дэвиду польстила бы мысль, что дело было в силе его аргументов или в остатках морали у Логана, но он знал его слишком хорошо. Морали у Логана было ничуть не больше, чем у Нормана. Тут должна быть другая причина, которой Дэвид не знал. Пока не знал.Считая беседу законченной, он встал. На полпути к двери его остановил голос Логана:– Дэвид…– Да, Логан?– Нам нужна сенсация. И поскорее.– Я знаю, Логан, я знаю.
Дэвид смотрел, как Лиз, склонясь над своим туалетным столиком, заканчивала подводить глаза. Они отправлялись на вечеринку. Лиз была удивительно красива в эти дни. Успех шел ей. Она никогда не была слишком озабочена своей внешностью – помнится, услышав наделавшее столько шуму высказывание Брюса Олфилда, что англичанки предпочитают тратить деньги на верховую езду и всякого рода курсы, а не на модные туалеты, она воскликнула: «И слава Богу! Это гораздо полезней для здоровья!», – но тем не менее она купила несколько хороших новых платьев, и они были ей к лицу.Однако Дэвид был бы искренне рад, если бы им не нужно было идти на этот прием. В нем еще не улеглись переживания от сегодняшнего разговора с Логаном, и меньше всего ему хотелось этого трепа с кучкой самодовольных телевизионщиков. Хорошо хоть, что все должно кончиться к девяти и что их там прилично покормят. Слава Богу, на приемах «Метро ТВ» вино всегда льется рекой, и он сможет как следует надраться, если станет слишком скучно.Он осторожно приподнял прядь волос у шеи Лиз и поцеловал ее. К его удивлению, она слегка вздрогнула.– Что ты?– Извини, я немного не в своей тарелке. Меня достал Конрад. Он что-то задумал, а я не пойму что. Он оттирает меня на каждом повороте. Я бьюсь за уровень передач, а он считает меня занозой в заднице. Бритт была права, я нужна ему только для витрины. А теперь, когда он увидел, что я стою у него на пути, он может захотеть избавиться от меня.– Ну перестань, твой уход был бы для «Метро ТВ» большой потерей.– Может быть. Но для меня он был бы, возможно, к лучшему, – она посмотрела на Дэвида в зеркало, чтобы увидеть, понял ли он ее.Но выражение его лица было замкнутым и раздраженным.– Почему, скажи, пожалуйста? Ты зарабатываешь кучу денег, все тебе завидуют…– Потому что в жизни у меня осталась, похоже, одна работа. Я почти не вижу своих детей. И одному Богу известно, какой вред это наносит им.– С детьми все в порядке. У них цветущий вид. Они обожают Сьюзи.– И одному Богу известно, какой вред это наносит мне. Нет, в самом деле, все, что мне осталось в жизни, – это работа и борьба с Конрадом. Где мои развлечения? Где встречи с друзьями? Где даже чтение детям на ночь?– Такова, наверное, цена успеха.– В таком случае я начинаю думать, что для меня эта цена слишком высока.На мгновение Дэвид увидел пропасть, в которую вел этот разговор. Работа становилась Лиз поперек горла, она могла даже плюнуть на нее, и это как раз тогда, когда у него самого начинаются неприятности. Все, хватит, больше никакого сюсюканья, надо говорить прямо и честно. И страх заставил его быть резким с ней:– Послушай меня, Лиз. Если хочешь вести такую жизнь, как наша, ты должна быть готова на жертвы. За вещи, которые ты хочешь иметь, надо бороться. Лиз оглядела их обставленную дизайнером спальню с огромной кроватью, накрытой покрывалом от Осборна и Литтла. Метр этого покрывала стоил 25 фунтов, а сколько стоили стулья и туалетный столик в том же стиле? А подобранные в тон обои в смежной ванной, которые по настоянию дизайнера были выбраны цвета плесени?– Возможно, что они больше не нужны мне настолько. – Дэвид сидел на кровати и со злостью надевал туфли.– Ну так мне они нужны! Ты всегда относилась к вещам слишком легко. Всю твою жизнь мамочка и папочка пеклись о плате за твое обучение, о машине, о каникулах, о новых платьях. А вот мои не пеклись, потому что это было им не по карману. И это заставило меня захотеть добиться всего самому. Ну ладно, пусть Конрад – дерьмо. Конечно, дерьмо. Поэтому он и начальник. Но дерьмо имеет свое применение. Ты должна научиться работать с ним, вместо того чтобы все время с ним сражаться. Уступи ему немножко, и взамен он сделает то же для тебя.В душе Дэвид клял себя за свое лицемерие. Разве он сам уступил Логану? Нет, он захотел права считать себя честным, а вот сейчас злится на Лиз за то, что она хочет того же.– А если я не смогу?Дэвид на секунду вспомнил об огромных счетах по кредитам, о плате за детский сад, о жалованье няньки и уборщицы и почувствовал себя так, как, должно быть, почувствовал себя его отец, когда узнал о превышении своего кредита в банке на два фунта. Из-за этого у отца открылась язва. Дэвид знал – ему следовало бы сказать жене, что их положение не так надежно, как она думает, но он боялся, что она начнет его презирать. Добытчиком должен быть мужчина, это его дело.– Лиз, забудь даже думать об этом! Дома ты сойдешь с ума. Ты побежишь на работу через пять минут!– Джинни, похоже, нравится дома. И моей маме.– А как насчет моей мамы? Всю жизнь она жила жизнью отца и моей, вместо того чтобы иметь свою собственную. Ведь не этого ты хочешь?– Я не знаю. Неужели это будет так ужасно? – Она посмотрела в его глаза и увидела там страх, как у туриста, который опасается быть втянутым в незаконную сделку назойливым иностранным торговцем.– Между нами не было договора об этом.– А разве мы когда-нибудь об этом говорили?– Говорить не было нужды. Мы оба знали.– Ну так, может быть, нам лучше обсудить это сейчас?– Мы идем на прием. Твой прием. Ты должна будешь приветствовать всех. Не забывай, что ты большая шишка, ты самая влиятельная женщина на телевидении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154