Вешая твой костюм в шкаф, я нашла на нем полдюжины каштановых волос. Не знаю, кто она, но волосы у нее красивые.
Мэй села на диван и сложила руки на коленях. Она беззвучно плакала.
Я попытался было заговорить, но мне нечего было сказать.
– А кроме того, – продолжала Мэй, – кто-то прошлой ночью позвонил сюда по телефону. Мужчина. Было примерно половина первого. Он сказал мне, что ты только что поднялся в номер в «Глэдис Отеле». С женщиной. Имени женщины он не назвал.
Я снова налил себе рома. Мэй взглянула на стакан.
– Если ты напьешься, то вообще ничего не сможешь уладить.
Я поставил стакан на стол. Мэй вытерла глаза подолом платья. Под платьем были только трусики. Лу была классом ниже Мэй. Лу возбуждала, и только. Мэй была красивой и доброй. Более того, Мэй ни разу ни в чем меня не разочаровала. Я чувствовал себя таким же дурнем, как один библейский персонаж, который уступил право перворождения за миску чечевицы. Мэй разгладила платье на коленях.
– Извини меня за слезы. Я не хотела тебе об этом говорить.
– Ну, почему бы нет? – сказал я с раздражением, так как чувствовал себя неправым.
– Потому что я думаю, что в этом есть и моя вина. Вчера вечером, после твоего ухода, я поняла, что ты должен был испытывать. Был день твоего рождения. Кендалл выгнал тебя с работы. У тебя были неприятности, но ты пришел домой с улыбкой, чтобы не расстраивать меня. А я, желая сделать тебе сюрприз, даже не сказала: «С днем рождения!» и накормила к тому же бычьей печенкой и вареной картошкой.
И она снова залилась слезами.
– А когда ты захотел меня обнять, я тебя оттолкнула. Теперь я об этом сожалею.
Я влил в себя содержимое стакана, который поставил было на стол. Никогда в жизни я не был так противен самому себе.
– Сколько уже лет мы с тобой женаты, Мэй? – спросил я у нее.
– Десять, – ответила она, вытирая глаза.
– Ну вот, поверь мне, что за эти годы такое случилось со мной в первый раз, Я, конечно, не ангел. За эти десять лет мне случалось частенько поглядывать на девиц и думать, что неплохо бы было с ними переспать. Мне кажется, все мужчины таковы, и женатые, и холостые. Но дальше этого никогда дело не шло, вплоть до вчерашнего вечера. Это правда. Я проснулся в постели с одной женщиной. Ее зовут Лу. Она работает в конторе шерифа. Но я до сих пор не могу вспомнить, кто кого затащил в гостиницу. Я говорю это не для того, чтобы найти оправдание, так как, господь свидетель, я своим поступком не горжусь. Но я могу поклясться, что кто-то заплатил Лу за то, чтобы она провела со мной ту ночь.
Мэй посмотрела на меня сквозь слезы.
– Что дает тебе основание так думать?
– Ее поведение утром. Лу отнюдь не безгрешна. Но она ни с кем не спит за деньги. А когда я у нее утром спросил в лоб, кто заплатил ей за то, чтобы она со мной переспала, она вдруг разозлилась и сказала: «Ты думаешь, приятно притворяться шлюхой?»
Мэй теребила кайму платья.
– Ты можешь поклясться в том, что это правда, Джим?
– В том, что это случилось в первый раз за время нашей супружеской жизни?
Мне пришлось обратиться к тому, что было свято для нас обоих. К нашей дочурке, которая прожила всего один год.
– Я клянусь тебе в этом памятью Патриции!
Мэй разразилась рыданиями.
– Обними меня, Джим. Сожми. Крепче.
Я сел с ней рядышком и обнял ее. Она уткнулась лицом мне в грудь и довольно долго в этом положении проплакала. Наконец она выпрямилась и вытерла глаза, опять прибегнув к помощи платья. И тут, в первый раз за все время, которое я ее знал, она грязно выругалась. Ругательства, вылетевшие из ее рта, произвели на меня странное впечатление. Как если бы я увидел, что бутон розы выделял желчь.
– Мерзавец! – сказала она. – Грязная сволочь!
– О ком ты?
Мэй вытерла последнюю слезинку тыльной стороной ладошки.
– Ты имеешь право знать все. Но не стоит об этом говорить теперь. Я все расскажу тебе потом. Сейчас важнее поскорее выпутаться из истории с Мантином. Ты не знаешь, откуда он взялся?
– Ни малейшего понятия.
– Он не местный?
Я мотнул головой.
– Меня бы это очень удивило. Если бы он жил в Сан Сити, я бы слышал о нем. Особенно по нашей линии. Это, должно быть, крупный рэкэтир.
– Нет ли у тебя на примете кого-нибудь, кто смог бы его опознать по твоему описанию?
Я на мгновение задумался.
– Может быть, Том Беннер...
– А кто он?
– Судебный исполнитель при судье Уайте. Вот уже тридцать лет он работает при судах штатов Джорджия и Флорида.
– Позвони ему, – сказала Мэй.
Я отыскал номер телефона Беннера в списке телефонных абонентов. К телефону подошла его жена. Я попросил позвать Тома.
– Одну минутку, – сказала она. – А кто его спрашивает?
– Джим Чартерс.
– Привет, старик, – сказал Том, взяв трубку. – Чем могу, быть тебе полезен?
Я описал ему внешность Мантина.
– Ты знаешь этого типа, Том? Может быть, он из Майами?
– Нет, – ответил Беннер. – Не думаю. Ты говоришь, у него вид преступника?
– Да.
– Шикарный костюм? Морщины, между которыми можно спрятать карандаш? Улыбка, от которой стынет кровь? Сигаретки, свернутые вручную?
– Да, так оно и есть.
– Что ему от тебя нужно?
– Он предложил одно дельце, – ответил я, не вдаваясь в подробности.
– Гм... – промолвил Беннер. – Отказывайся, Джим. Я этого молодца знаю. Его зовут Тони. Насколько мне известно, он впервые назвался Мантином. Он более известен под именем Тони Мерез. Я слышал его историю, но не помню сейчас подробностей. Его подобрал в младенческом возрасте знаменитый преступник. И если тот тип, о котором ты говоришь, и есть Тони, берегись, Джим. И держись от него подальше. Это законченный негодяй. Хуже того, он – правая рука Кэйда Кайфера, ты его знаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45