- В жизни не слышала ничего более нелепого, - медленно
повернувшись к ней, ответила Элизабет.
- Неужели? Ведь он дал тебе вопросы к экзамену по
социологии точно так же, как подсказывал отцу правильные
числа игре в рулетку. Он НИКОГДА не изучал социологию. Я
проверяла. Он сделал это для того, чтобы привлечь твое
внимание, заинтересовать тебя, чтобы ты отнеслась к нему
серьезно.
- Прекрати! - закричала Элизабет, прижав руки к ушам.
- Он просто знал эти вопросы, он знал, когда погибнет
Тони, он знал, что ты полетишь оттуда домой на самолете. Он
даже знал точный психологический момент, когда ему снова
появиться в твоей жизни в октябре.
Элизабет высвободила руку и дернула на себя входную
дверь.
- Пожалуйста, - просила ей вдогонку Элис. - Пожалуйста,
Лиз, послушай! Я не знаю, как у него это все получается. Я
сомневаюсь даже, что и ОН САМ это знает. Может быть, он и не
хотел причинить тебе никакого вреда, но он уже причинил его
тебе. Он сделал так, чтобы ты полюбила его, предупреждая
каждую твою мысль и желание, даже самые заветные и
потаенные. Но это не любовь, Лиз! Это самое настоящее
насилие!
Элизабет хлопнула дверью и быстро побежала вниз по
лестнице.

Она успела на самый последний автобус, идущий в город.
Снег пошел еще сильнее. На дороге намело большие заносы и
автобус пробирался сквозь них, как какой-нибудь гигантский
жук. В салоне было всего шесть или семь пассажиров. Элизабет
села на самое заднее сиденье. В ее голове роились тысячи
самых разных.
Сигареты с ментолом. Биржа, то, как он якобы угадал,
что детское прозвище ее мамы было Ди-Ди. Худенький мальчик
в очках, незаметно таращившийся с задней парты на маленькую
девочку, сидящую перед ним и слишком маленькую для того,
чтобы понять, что...
Я ЗНАЮ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО.
НЕТ. НЕТ. НЕТ. Я ЛЮБЛЮ ЕГО!
Любила ли она его на самом деле? Или ей просто
доставляло наслаждение сознание того, что существует
кто-то, кто всегда заказывает для нее в ресторанах и кафе
именно то, что она любит больше всего, кто всегда водит ее
именно на те фильмы, которые она больше всего хотела бы
посмотреть, и не хочет ничего того, чего не хотелось бы ей?
Не был ли он неким психологическим зеркалом, в котором она
видела только то, что ей хотелось бы видеть? Подарки,
которые он дарил ей, были именно такими, которые она
хотела. Когда неожиданно похолодало, и ей срочно понадобился
новый фен для сушения волос взамен сломавшегося старого, кто
подарил ей его? Эд Хэмнер, конечно, кто же еще? Купил по
случаю, - как он сказал, - понравился просто и купил -
подумал, что, может быть, тебе нужен такой. Конечно, ей это
было очень приятно.
НО ЭТО НЕ ЛЮБОВЬ, ЛИЗ! ЭТО САМОЕ НАСТОЯЩЕЕ НАСИЛИЕ!
Она вышла на углу Мэйн-стрит и Милл-стрит и тут же
отвернулась от немилосердно стегавшего по лицу ветра.
Автобус обдал ее дизельным выхлопом и через несколько секунд
его красные габаритные огоньки скрылись в густой темноте.
Еще ни разу в жизни она не чувствовала себя так одиноко.

Его не было дома.
Она звонила и стучала в его дверь минут пять, но все
безрезультатно. Тут вдруг она впервые подумала о том, что не
имеет ни малейшего представления о том, чем занимается Эд, с
кем встречается, когда они не вместе. Эти мысли не приходили
ей в голову раньше никогда.
МОЖЕТ БЫТЬ, ОН ИГРАЕТ СЕЙЧАС В ПОКЕР, НАПРИМЕР, ЧТОБЫ
КУПИТЬ КАКОЙ-НИБУДЬ ФЕН ИЛИ ЕЩЕ ЧТО-НИБУДЬ КАКОЙ-НИБУДЬ
ДРУГОЙ ЖЕНЩИНЕ...
С неожиданной решимостью она привстала на цыпочки и
пошарила рукой над дверью, где, как она знала, он иногда
оставлял запасной ключ. Наконец, ее пальцы наткнулись на
него, и ключ со звоном упал на каменный пол.
Она подняла его, открыла замок и вошла в прихожую.
Квартира без Эда выглядела как-то странно - как-то
искусственно, что ли, ненатурально, как театральная сцена.
Ее всегда удивляло, в какой чистоте и порядке содержит он
свое жилище, совершенно не заботясь при этом о собственном
внешнем виде. Как будто он наводил весь этот порядок и
чистоту не для себя, а только для нее. Ерунда какая-то.
Она снова подумала о том, точно так же, как в первый
раз, когда побывала здесь, - как ей нравятся его кресла.
Кресла, в которых они занимались или смотрели
телевизор. Эти плюшевые кресла были что надо - не слишком
жесткие и не слишком мягкие - именно то, что надо. Как и
все, впрочем, что связано с Эдом.
В главной, большой комнате было две двери. Одна из них
вела на кухню, другая - в спальню.
Ветер снаружи завывал с неистовой силой и старое
деревянное здание отвечало ему тихим поскрипыванием.
Войдя в спальню, она остановила взгляд на большой
кровати с медным витым изголовьем. Кровать тоже была ни
жесткой, ни мягкой, а как раз такой, как нужно. Она услышала
какой-то внутренний голос: ОНА ДАЖЕ СЛИШКОМ ХОРОША, НЕ
ПРАВДА ЛИ?
Она подошла к книжному шкафу и пробежала глазами по
корешкам книг. Взгляд зацепился за одно из названий, и она
вытащила эту книгу. Она называлась "ПОПУЛЯРНЫЕ ТАНЦЫ
ПЯТИДЕСЯТЫХ". Книга как будто сама открылась на странице
почти в самом конце, на котором ее, по-видимому, не раз
раскрывали раньше - на заголовке "Стролл".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13