Если бы не эта проклятая революция...
— Где он? В Египте?
— Да.
— Наверное, это все, что ты можешь мне сказать.
Том кивнул.
— И ты хочешь поехать туда и найти его. Вытащить оттуда или как-нибудь помочь?
Некоторое время Том молча обнимал жену.
— Откуда ты знаешь? — спросил он наконец.
— Боже мой, Том. Я не знаю, почему тебе еще платят жалованье. — Она помолчала. — Тебе действительно нужно ехать?
Он колебался. Столько всего зависело от одного слова — «действительно».
— Да, — промолвил он наконец. — Думаю, да. Сильно сомневаюсь, что есть другой выход. Обыкновенно... Дело не только в Майкле. Там что-то происходит, и мне это не нравится.
— Том, я боюсь. Я боюсь, что ты не вернешься. Разве у тебя нет людей для таких поручений? Молодых людей, которые не обзавелись семьями. — У них было трое детей, самому младшему четыре года, старшему одиннадцать.
Том не мог рассказать ей о своих подозрениях, о том, что он не доверяет никому в Воксхолле.
— Для такого дела — нет, — ответил он. — Если кому-то нужно ехать, так только мне.
— А тебя отпустят?
Он покачал головой:
— Они не будут знать. Я ничего не скажу.
— Но они рано или поздно все узнают.
— Да, конечно, но к тому времени будет слишком поздно.
Линда не ответила. Вздрагивая, она долго прижимала его к себе.
— Сюда, возможно, будут приходить разные люди, — произнес Том. — Задавать вопросы. Предъявлять обвинения. Сможешь ты выдержать это?
— Это я смогу выдержать, — ответила Линда, — но не смогу выдержать твоего отсутствия.
— Я уеду ненадолго, — солгал он.
— Правда?
— Правда, — прошептал Том, обнял ее обеими руками и долго держал в объятиях.
* * *
Кабинет Перси Хэвиленда выходил окнами на Кадоган-сквер. Сейчас Хэвиленд находился там. Он не спал всю ночь, проводя переговоры то с одним министром, то с другим, и борьба со сном оставила на его лице тени. В два часа ночи он встречался с израильским послом, проведя больше часа в секретной комнате в посольстве, расположенном в Кенсингтон-Палас-Гарденс. Вскоре после четырех позвонил председатель ОРК, и разговор с ним продолжался полчаса — очень трудные полчаса.
Зазвонил телефон. Хэвиленд закрыл глаза и про себя выругался. Несколько стаканов солодового виски в течение долгой ночи почти не прояснили голову и не улучшили его настроения. Он протянул холеную руку и поднял трубку:
— Хэвиленд слушает.
Голос на другом конце линии был неторопливым, но деловитым. Хэвиленд выслушал, выдавил из себя «да», потом «спасибо» и положил трубку. Несколько секунд он не шевелился, держа руку на черном пластике аппарата. Затем полуобернулся в кресле и сказал человеку, сидевшему в тени у окна:
— Это был Бертон. Из моих людей. Надежный парень. Я поручил ему то дело с кодом.
Человек у окна с интересом поднял голову.
— Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду, — продолжал Хэвиленд, оглядывая роскошно обставленный кабинет.
Человек не сказал ничего, не сделал ни одного движения. Но он слушал.
— Я попросил его просмотреть материалы по Майклу Ханту и Томасу Холли, проверить, не сохранилось ли записей о каком-нибудь коде, который они использовали. И он позвонил как раз для того, чтобы сказать, что передал его дешифровщикам. Несколько минут назад они расшифровали два послания. Сейчас их пришлют.
В дверь постучали, вошел посыльный. Передав бумаги, он удалился. Хэвиленд надел очки и просмотрел обе страницы. Когда он поднял глаза, его лицо было мрачным.
— Именно этого мы боялись. Майкл Хант снова обнаружил себя. Он хочет встретиться с Холли. Холли сообщил по радио, что сегодня собирается вылетать в Египет.
— Вы полагаете, он попадет туда?
— Очень сильно сомневаюсь.
— Вы не попытаетесь остановить его?
— Конечно нет. Зачем?
— А если он доберется до Египта, что тогда?
— Он будет ждать Ханта в условленном месте.
— Нам известно это место?
Хэвиленд покачал головой:
— Узнаем.
— А если Хант не появится?
— Холли начнет искать его.
— Он его найдет?
Хэвиленд пожал плечами:
— Возможно. Если Хант жив.
Гость встал и подошел к окну, за которым уже было утро. После долгой паузы он повернулся лицом к хозяину кабинета:
— Перси, у вас прелестный кабинет. Я всегда так думал. Я завидую вам. Вам очень повезло.
— Да. Конечно.
— Полагаю, вас в любой момент могут посвятить в рыцари.
Хэвиленд кивнул:
— Да. Наверно, да. Я буду в новогоднем списке.
— Значит, это уже официально?
Хэвиленд кивнул.
— Вы заслуживаете большего, — гость замолчал и снова повернулся к окну. Он медленно провел пальцем по стеклу.
— Значит, их встреча будет нам на руку, верно?
Какую-то секунду Хэвиленд не мог понять, кого он имеет в виду. Затем кивнул.
— Да, — сказал он. — Это здорово нам поможет.
После нее Холли можно объявить предателем, вступившим в заговор с Майклом Хантом и женой Рашида Манфалути.
— А потом?
— Потом? Никаких «потом» не будет.
Гость убрал палец со стекла. На нем осталась полоска.
— Да, — сказал он. — Вы абсолютно правы. Никаких «потом» не будет.

Часть IV
Никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его.
Откровение, 13:17
Глава 30
Каир
Священник заканчивал мессу в память об отце прихожанки, умершем два дня назад во Флоренции. Обыкновенно он не занимался этим, но отец Доминик вчера заболел и отслужить мессу попросил его. На ней присутствовало не более двух дюжин людей, закутанных в шарфы и пальто: дочь покойного, две ее дочери со своими мужьями, их дети да несколько знакомых.
В темной часовне неровно горели белые свечи. Воздух был напоен благовониями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134