Они умерли. Их больше нет, и они не вернутся.
– Как вы нашли меня?
– По чистой случайности. Ты находилась неподалеку от выхода на внешний ярус, и твой разум подавал сигналы, достаточно громкие для того, чтобы их услышал Йейтс Келлер.
Йейтс. Это имя пробудило ненужные ассоциации, нежелательное смущение и слабое томление. Сейчас для этого не было времени. Кейла закрыла глаза. Ей не хотелось думать о Йейтсе. Ей вообще ни о чем не хотелось думать, но она не могла позволить себе такую роскошь. Медленно, глубоко вздохнув, она посмотрела на доктора Эшли.
– Что мне следует делать в первую очередь?
Лицо женщины озарилось одобрительной улыбкой.
– Ты должна как можно скорее юридически оформить свое совершеннолетие. Это твой главный козырь, позволяющий прорваться через любые запреты и отметающий обвинения в недееспособности. Сделав это, ты избавишься от необходимости иметь опекуна. Ты немедленно унаследуешь все заявки своих родителей, а также, полагаю, кресло твоего отца в зале Гильдии Стикса.
– Кресло моего отца! – Кейла поморщилась. Она не была готова к этому, совсем не готова.
Доктор Эшли положила руку на ее здоровое плечо.
– Разве ты хочешь увидеть, как фракция Келлеров приберет к рукам пустующее место твоего отца? – спросила она. – Тебе пора научиться принимать на себя ответственность, Кейла.
– Но Гильдия…
– Да, я знаю. – Тон Кэрол Эшли немного смягчился. – Это страшное потрясение. Ты еще очень молода. Но люди теряли родителей и в более молодом возрасте, чем ты. Ты не должна оставить Гильдию на произвол Келлеров. Каждое кресло, отвоеванное их фракцией, ограничивает влияние шахтеров. Будь жив Редмонд, он бы дал тебе такой же совет.
Кейла вспомнила, как сидела рядом с отцом в зале Совета. Как сможет она теперь сидеть там одна, без него.
– Полагаю, вы правы, – услышала она свои слова, хотя и не собиралась произносить их.
– Все мы, кто был предан твоему отцу, останемся преданными тебе. Ты знаешь об этом.
– Да.
Разумеется, так и будет. Что же еще им остается? Кто может заменить Редмонда Рида?
– Интересно, как отреагируют Келлеры, – пробормотала Кейла.
– Беатриса, вероятно, ожидает, что ты присоединишься к ней сейчас либо передашь ей свое право голоса до тех пор, пока не достигнешь совершеннолетия.
– Я уверена, что ей хотелось бы получить мое право голоса.
– Она не прочь получить в свое распоряжение также твои способности, – заметила доктор Эшли.
Кейла невольно улыбнулась. Все шахтеры знали, что она является одним из самых одаренных эмпатов молодого поколения – по меньшей мере, трипатом. Единственным, кто отдаленно приближался к уровню ее способностей, был Йейтс Келлер. Но он был лишь дуопатом с выраженным ближне – и дальнечувством, причем последняя способность проявлялась так слабо, что ее можно было считать почти латентной, призрачной, практически бесполезной. Никто не мешал Беатрисе Келлер радоваться успехам своего сына после тестирования. Она хвасталась целую неделю, до тех пор пока не появились результаты Кейлы.
Родители предупреждали ее. Они говорили ей об опасности, таящейся за излишней гордостью, о беспечности, сопутствующей такой гордости. Но несмотря ни на что Кейла гордилась своей силой. Она в самом деле была сильной, сильнее драгоценного сына Беатрисы Келлер.
– Полагаю, Беатриса попытается завязать с тобой сотрудничество, – заговорила доктор Эшли, прервав мысли Кейлы.
– Почему?
– Во-первых, она уже предложила оплатить все твои больничные счета.
– Я сама могу платить по своим счетам, – резко возразила Кейла.
Губы Кэрол Эшли скривились в грустной улыбке.
– Я ожидала от тебя такого ответа. Но не стоит не глядя отмахиваться от ее предложений. Альянс с ней может оказаться полезным для всех нас. Но у тебя будет достаточно времени, чтобы обдумать это на досуге.
Она прижала к запястью Кейлы полоску пластыря.
– Для чего это нужно?
– Чтобы ты могла спокойно поспать.
– Но я не хочу спать! Я хочу пойти домой.
Веки Кейлы налились свинцовой тяжестью, и она уже не могла удерживать глаза открытыми. Ей показалось, что она услышала слово «завтра», произнесенное шепотом, но это уже могло быть началом нового сна.
Вход в дом выглядел точно так же, как и раньше. Что, если Кейла сейчас откроет дверь и обнаружит на кухне маму, ухаживающую за растениями с гидропонной грядки, или отца, разбирающего сломанный рудоочиститель? Она крикнет: «Вот здорово!», и…
Нет. Их здесь нет и больше никогда не будет. Кейла тяжело вздохнула и отперла дверь. У нее сжалось горло от знакомого домашнего запаха. Это место все еще было домом, хотя в нем остался лишь один жилец.
Теплые, знакомые комнаты, высеченные в дымчато-зеленой кристаллической породе, служили желанным убежищем, в котором всегда царили покой и тишина.
Мерцающие ковры из лавандовой бамберовой шерсти высшего качества от лучших ткачей Льяжа, планеты пастбищ и равнин, мягко пружинили под ногами Кейлы. Ей нравилась их мягкая нежная поверхность, и она частенько целыми часами вглядывалась в их переливающиеся узоры, представляя стада бамбер, бродивших по лугам Льяжа вместе с загадочными пастухами-кочевниками – там, где дул настоящий ветер и шел настоящий дождь.
Но теперь она не обратила на них никакого внимания. Кейла отрешенно прошла по комнате и медленно уселась в большое отцовское кресло с подголовником. Зеленые и синие вышитые подушки хранили его запах. Закрыв глаза, она на какое-то мгновение снова представила себя маленькой девочкой, сидящей на коленях у отца. По ее щекам потекли слезы. Она позволила себе расслабиться, вжавшись в кресло, словно оно было человеческим существом, и плакала до тех пор, пока у нее не осталось слез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91