Глава 10НЕ ИМЕЮЩИЙ БУДУЩЕГО Все получилось слишком просто, Паррот не ожидал ничего подобного. Увидев тело мертвого казначея, стражники даже не удивились, а восприняли это как должное.Однако теперь, оказавшись на вожделенном троне, Паррот растерялся. Да, он добился того, к чему шел столько лет, но для чего? Правление Мэсфальдом, став реальностью, потеряло прежнюю притягательность, хотя Паррот все-таки считал, что не зря взял в свои руки бразды правления. Он постоянно следил за ситуацией в городе и на границе, знал все, что происходит, и каковы причины всего этого. Паррот был в курсе дел своего предшественника и потому считал, что не допустит тех же ошибок. Маттео думал, что город обречен, и был, в общем-то, недалек от истины, однако при большом желании и удаче Мэсфальд можно было спасти. Паррот старался не переоценивать своих сил и заранее готовил себя к худшему исходу.Для начала нужно было заставить воинов поверить в собственные возможности: потенциал у армии Мэсфальда был все же немалый. Да, люди устали от частых войн. Да, солдатам уже опротивел один вид оружия — им надоело сражаться. Многие готовы сдаться, лишь бы больше не проливать крови и вернуться домой. Но золониане не самый сильный противник, с ними вполне можно сладить, стоит только людям почувствовать, что это возможно. А для этого нужно поднять моральный дух воинов, чем Паррот и собирался заняться незамедлительно. Правда, он еще толком не представлял, что нужно сделать для этого, но не отчаивался, — было бы желание, а остальное придет само собой.Паррот знал, что далеко не последнюю роль играют зажигательные речи, а уж на них он был мастак, и почти не сомневался, что сможет достойно выступить перед войском. Ну а потом можно наобещать с три короба, даже заранее зная, что невозможно будет выполнить и половины. Победа, если ее удастся добиться, все спишет.Но, прежде всего, требовалось разобраться с внутренними делами. Парроту не хотелось покидать дворец, не решив проблемы, касающейся богоравного ребенка, — это тревожило бывшего казначея куда больше всего остального. Между тем женщина с младенцем исчезла. Паррот лично осмотрел все помещения, но не обнаружил и следа присутствия богоравного. Это наводило на определенные размышления, и притом далеко не радужные. Однако Паррот сомневался, что Советник исполнил свою угрозу и умертвил младенца. Значит, и ребенок, и кормилица все-таки живы, но тогда где их искать? Паррот знал наверняка, что они не покидали города, да и спрятать их за пределами дворца Маттео не решился бы, понимая всю ценность и опасность богоравного. По всему выходило, что младенец все еще во дворце. Но где именно?Стук в дверь застал его врасплох. С тех пор, как Паррот превратился в Советника, его слишком часто донимали разговорами, отвертеться от которых не было никакой возможности.— Войди! — недовольно крикнул Паррот, удивляясь, как быстро он перенял манеру Маттео.Дверь открылась, и на пороге появилось двое воинов. Один остался у входа, а другой подошел и чуть почтительно склонил голову.— У нас проблема, — коротко произнес он. — Собаки раскопали могилу, и нищие поснимали с трупов одежду. Им-то плевать, кто носил ее раньше, а вот городская стража обратила внимание на нашивки, характерные для дворцовых воинов. В общем, сейчас выясняется, чьи тела в этой могиле. Если не замять это дело, могут всплыть очень неприятные подробности. Хорошо, что ребенка мы зарыли в другом месте…— Идиоты! — взревел Паррот, тщательно имитируя гнев, а на самом деле лихорадочно размышляя. Воины принимали его за Маттео и говорили о чем-то таком, что должно было быть известно Советнику, но о чем не знал казначей. Однако упоминание о ребенке болезненно ударило по нервам: неужели Маттео все же убил его?— Надо что-то делать, — тихо сказал воин. — Мы можем взять все на себя и сделать так, что уже через неделю никто ни о чем не вспомнит, но нужны деньги.Много денег.— Идиоты! — вновь повторил Паррот, но уже тише. — Интересно, если бы мне потребовалось спрятать труп кого-нибудь из королевской четы, подобное повторилось бы или вы проявили бы большую осторожность?— Хвала богам, нам этого делать не пришлось, — последовал ответ. — Да и зачем? Король бежал, королева мертва, а ребенка вы сами убить не позволите… Не зря же вы перевели его поближе к себе.У Паррота отлегло от сердца. Выходит, богоравный жив, а воины похоронили кого-то другого. Скорее всего, это был ребенок кормилицы. Но зачем Маттео понадобилось убивать сына кормилицы? Казначей не видел в этом никакого смысла. Если бы Советник умертвил женщину, это еще можно было бы как-то объяснить, но…Паррот поморщился: что-то не сходилось, что-то он упустил из виду, но что именно, понять был не в силах. Решив обдумать ситуацию позже, в одиночестве, он быстрым шагом подошел к столу и резким движением выдвинул один из ящиков. Запустив в него руку, Паррот вытащил из дальнего угла увесистый бархатный кошель с вышитым на нем гербом Мэсфальда и через всю комнату швырнул его стоящему ближе воину. Тот с легкостью поймал его и, даже не заглянув внутрь, спрятал за пазуху. Паррот знал, что в кошельке было гораздо больше, чем могло понадобиться этим двоим, но не стал мелочиться. Воины должны были получить кое-что за работу, хотя, наверное, и следовало бы наказать их за допущенную небрежность.— Вон, — коротко приказал Паррот, кивнув на Дверь. Воины не заставили повторять дважды и, поклонившись, удалились. Из короткого разговора с воинами он уяснил для себя одно: богоравный должен быть жив, равно как и кормилица, однако где их искать — так и оставалось пока загадкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177