В нем было нечто настолько негармоничное, что волосы шевелились на голове, словно кто-то скреб ногтем по грифелю.
— Базан? — с нарочитой небрежностью спросил Диармид.
— В этих краях водится его братец Ойувы. Вой этого существа предупреждает о надвигающейся грозе. Но иногда, как видите, он запаздывает.
Сверкнула зубчатая стрела белой молнии, соединив на миг бурлящую тучу с острым пиком Опаленного Кряжа. Вдали с треском прокатился гром. Ветер коварно налетел из-за валунов и принялся трепать пламя костра. К небу взлетели снопы искр. На землю упала тяжелая капля. За ней еще одна. Обе с шипением испарились.
— Придется поискать укрытие, — сказал дайнаннец, забросал костер и привычно спрятал от дождя снятую тетиву за пазуху.
Небесные молоты грохотали по наковальням туч, так что земля сотрясалась. Вот расцвела еще одна молния, и в ее бело-голубом свете путники увидели невероятное зрелище. За сотню шагов от лагеря в черном небе висел гигантский валун. Короткая вспышка обманула людей: в этом они убедились, когда с громовым раскатом обломок скалы рухнул совсем близко. Грязь и галька брызнули во все стороны. Земля под ногами задрожала.
— Сюда, за мной! — закричал Торн.
В ушах Имриен так гудело, что она не разобрала ни слова. Но другая молния явила дайнаннца убегающим прочь, с ястребом на плече и в полном вооружении. Девушка подхватила клетку и бросилась следом. Эрт не отставал.
Голубая вспышка высветила разбитый вдребезги валун; за ним уже летел второй. Скала крошилась, вниз полетели обломки величиной с человеческую голову. На землю падали первые крупные капли дождя. Друзья петляли между холмами, поросшими колючей травой, и разбросанными глыбами, пока не попали в глубокую колею, которая уводила вниз. Каменные стены возносились все выше над головами и в конце концов сомкнулись, образовав узкий тоннель. Свет молний сюда не проникал, зато громы и грохот падающих глыб усиливались многократно. Кругом была полная тьма.
— Стойте! Я ничего не вижу! — воскликнул Диармид.
У Имриен отлегло от сердца: во мраке девушка «онемела» окончательно.
— Хорошо, давайте отдышимся, — успокаивающим тоном произнесла смутная тень Торна. — Подождите чуть-чуть, и ваши глаза привыкнут.
Вскоре зрение путников прояснилось. Они увидели, что находятся в грубо высеченном коридоре, что спускается в неведомые глубины Эриса. Имриен поначалу дивилась, как можно разглядеть здесь хоть что-нибудь, но потом заметила знакомые грибы, издающие слабое голубоватое мерцание.
— Пора идти дальше, — сказал дайнаннец. — Фоавры могут неосторожно завалить вход.
Лишь через несколько ярдов путники остановились. Диармид обессилено прислонился к стене.
— Фоавры? — уныло переспросил он. — Да уж, от этих исполинов не отговоришься. У них же мозги гранитные, ума ни крошки, а языки из базальта, если и вымолвят два-три слова, все равно ничего не разберешь. Думаете, кто-нибудь из людей хоть раз говорил с каменюками?
— Думаешь, каменюки знают, кто такие люди? — в тон эрту спросил дайнаннец. — Фоавры столько веков борются в этой долине, что уже забыли зачем. Но с каждой грозой сражение возобновляется.
Стены задрожали от нового удара так, что посыпалась мелкая галька.
— Значит, когда буря утихнет, все прекратится?
— Надеюсь. Фоавры очень своенравны.
Холод подземелий, сырые стены которых не ведали солнца, начал закрадываться в жилы Имриен. Девушка посмотрела на петушка: тот казался полумертвым. Имриен спасла птицу не думая, повинуясь нежданному порыву, но теперь ощутила страстное желание сохранить ей жизнь. Она вытащила пленника из клетки и прижала к себе; тот побрыкался ледяными чешуйчатыми лапками, вскоре согрелся и успокоился. Торн укутал Имриен своим плащом; одна из складок завернулась вокруг петуха.
— У Певунчика нынче самая роскошная постель! — пошутил дайнаннец. Его мимолетная улыбка заставила девушку напрячься, словно тетива лука.
От птицы исходил уютный запах курятника. Имриен держала петуха исцарапанными руками и гадала о том, как ужасно смотрится в своем оборванном платье, с нечесаными космами и грязью на лице. Диармид находился в таком же плачевном состоянии: в последний раз друзья мылись в Мирриноре, поливаясь холодной водой на берегу. Однако Торн выглядел чистоплотно, как при Королевском дворе. Дайнаннский трюк или магия — но только это прибавляло таинственности его и так уже загадочному образу.
— Отпей. — Дайнаннец предложил девушке склянку из розового кристалла. — Согреешься.
Имриен попробовала содержимое склянки и передала ее эрту.
— Да! — восхищенно причмокнул тот. — Такой жар по телу, аж до самых складочек сердца! Что это? Ручаюсь, не медовуха! И не эль, не херес, даже не мальвазия…
— Натрач деирге, — пояснил Торн. — Особый эликсир из трав, его зовут еще Драконьей кровью.
— На каком языке ты иногда говоришь?
— Это очень древнее наречие.
— Да, я знаю, что в Братстве изучают множество языков…
Имриен потеряла счет времени во мраке; согретая изнутри и снаружи, она легко заскользила в объятия глубокого черного сна, не допускающего никаких видений.
Глаза девушки широко распахнулись.
Долгий клич, мгновенно пробудивший ее разум, затих вдали. И снова повторился. Пронзительные трели отдавались от стен штольни, перекрывая друг друга.
Петушок приветствовал утро.
Имриен зажала уши. А Диармид застонал:
— Ну, проклятые петухи! Поспать по-человечески не дадут!
Девушка попыталась утихомирить птицу. Певун вырвался из рук и вскочил ей на голову; там запутался в волосах, проорал в третий раз и, прочистив горло, умолк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147