– Погоди. Мне кажется, что это не так, – прервал его Микеланджело, – ведь если она здесь, если все ещё наблюдает за нами, если не оставила нас в покое, значит боится чего-то, боится что мы можем повредить ей и Злу, которому она служит, а это значит…
– Это значит, – поддержал его Леонардо, – что мы можем ещё побороться, что не всё ещё потеряно, что кое-что всё-таки зависит от нас.
Их перебило пение заупокойных молитв, которое раздалось над площадью. Горожане расступились, давая дорогу шествию, начинавшемуся у ворот собора. Возглавлял его сам епископ со свитой. Сзади шли каноники и викарии в окружении служащих собора, которые несли большой крест с распятием и развевающиеся на ветру хоругви.
Они медленно обошли крёстным ходом площадь и остановились напротив колодца. Вокруг теснилась толпа, казалось, весь город пришёл этим вечером на площадь. Женщины тихонечко всхлипывали и незаметно утирали уголки глаз. Мужчины же наоборот громко кричали:
– В колодец! В колодец!…
Черепашки внимательно наблюдали за всем происходящим. Внезапно в толпе прокатилось какое-то волнение и после этого мёртвая тишина воцарилась над площадью.
Вперёд вышел король Ричард.
– Вы все знаете что в наших краях поселилось Зло, которое хочет уничтожить род людской, – тихо проговорил он, но голос его был слышен даже в самых последних рядах, – Весь наш народ, – мы с вами сражаемся, не жалея жизней, но ты, Джон, – он метнул в сторону пленников гневный взгляд, – предал всех нас, ты посеял раздор и смуту, обнажил меч в это тревожное время, когда мы все должны стоять плечом к плечу в борьбе с общим врагом.
– Неправда! – Громко перебил его Джон. – Ты первый поднял меч против моего народа! – от него веяло холодным спокойствием. – Это Зло, о котором говоришь ты, преследует и мой народ. Но ты, играя на чувствах людей, хочешь подмять под себя все земли, стать тираном и единственным повелителем. Это несправедливо! Твой народ ничем не лучше чем ты. Вы все вместе погрязли в крови и подлости.
Ричарду явно не хватало выдержки и хладнокровия. Но тут Гиндальф, отстранив рукой Ричарда, положил конец начавшейся перебранке.
– Братья! Сегодня у нас тяжёлый день! – Воскликнул он. – День жертвы, день страшного жертвоприношения. Мы все отдаём эту дань с болью в сердце. Ради жизни всех остальных, ради нашей страны, ради спасения мы жертвуем немногим. Да смилуется Господь над вашими душами! – Голос его дрогнул, он внимательно обвёл глазами пленников, и взгляд его остановился на черепашках. Казалось, он хотел сказать ещё что-то, слова готовы были сорваться с его уст. Но нет. Он промолчал.
Над площадью снова поднялся шум.
– Прикончить этих кровожадных предателей! В колодец! В колодец! Ради спасения!…
С пленников сняли кандалы и колодки, но целый отряд копьеносцев тут же окружил их, направив на них острия грозного оружия. После этого несколько вооружённых человек выхватили из толпы первого несчастного и потащили его к страшному зеву колодца. Обречённый кричал, отчаянно сопротивляясь. Такая боль слышалась в его голосе, что черепашки содрогнулись. Толпа возбуждённо кричала, глаза людей горели диким огнём, вопли и вой стояли над площадью, как будто люди хотели заглушить ими страх, что гнездился в душах. Бедняга затих, перестал сопротивляться, прощаясь с жизнью. И уже обмякшее, сдавшееся тело, подтащили к бордюру и швырнули вниз.
Толпа притихла, будто некто невидимый подал знак. Томительная тишина повисла над площадью. Все, затаив дыхание, глядели в сторону раскрытой пасти колодца.
Раздался пронзительный крик жертвы и чудовищный, ужасный рёв неизвестного существа. Через какое-то мгновение всё затихло.
Вопль ужаса, раздавшийся в ответ, казалось, вылетел из одной глотки. Это были уже не люди, это были фантомы с безумными глазами, лишённые всяких человеческих качеств, забывшие кто они, где они, забывшие своё прошлое и не верящие в будущее. Кровь, кровь, кровь царила вокруг. Зло торжествовало победу, тень смерти блуждала на лицах горожан.
Старуха-ведьма, уже не прячась, выскочила вперёд и кривлялась, извивалась в диких телодвижениях. Она праздновала победу.
Леонардо взглядом столкнулся с глазами Марии. В них стоял такой ужас, что Лео невольно отвёл глаза. Но было уже поздно: её взгляд зацепился за черепашку. Не думая, не понимая, что она делает, девушка закричала.
– Они! Теперь они! – топала ногами в исступлении. – Теперь их очередь!
Солдаты подхватили черепашек и, заломив им руки за спину, поволокли к колодцу.
– Пошёл! Пошёл! – Кричали они, щедро раздавая пинки и удары.
– Эй! Эй! Эй! Подождите минутку, подождите! Вы должны понять! Мы тут совершенно ни при чём! Джон, скажи им! Ты же знаешь, что мы не сделали ничего плохого!
– Они не послушают меня, друзья! – Крикнул тот в ответ.
– Послушайте! Послушайте, что мы вам говорим! Мы не те, кто вам нужен! Вы не тех взяли! Гиндальф, неужели ты не веришь нам!
Но никакие слова не помогали.
– Стоп, ребята. – Прохрипел Микеланджело. – Берегите силы. Вы поняли меня?
– Как не понять, – ответил Донателло.
– Тогда, один за всех?! – вопросительно воскликнул Микеланджело.
– И все за одного! – Ответили ему бесстрашные ниндзя и в одно мгновение раскидали вооружённых людей, державших их за руки.
Черепашки стояли на краю бездны и смотрели на толпу. Они были измученные и безоружные, но полные решимости драться, бороться за свою жизнь. Все как один почувствовали это. Взгляд Джона – спокойный и одобрительный – поддерживал черепашек. Их решимость, сила их взглядов волной ударила по людям.
– Ну кто? Кто посмеет подойти к нам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65