– Чего уж не понять, теперь-то ясно, что с товаром получилось. Эйнштейн этот давно у Телеги на очистке наркоты сидел. Ему и героин наш отправили – для анализов.
– И драку в кафе, этом сраном, нарочно устроили, чтобы с товаром кинуть!
– Я вот что думаю, – Гаврилович щурил свои маленькие глазки, но уже, кроме хитрости, в них читалась смертельная ненависть. – А не нарочно ли Телега нам и Вову этого художника подсунул?
– Ты думаешь, что провел, как лохов последних? Засаду устроил, а мы туда и сунулись?! – Купава спросил это у Гавриловича, а сам поймал взгляд Жеста и впился в Сергея глазами так, что тот, наверное, и внутри весь вспотел, не то что снаружи... Но Сергей порядки знал и взгляда не отвел: смотрел прямо и открыто, зная, что от этого сейчас зависит его жизнь. Только отведи глазки – завтра же найдут твою головенку на одном конце города, а яйца на другом, и не поймешь сразу, чего жальче.
– Ага! – Гаврилович тут же кивнул, получив подтверждение своим мыслям. – Они думали, что мы, как лохи, сунемся малым числом, аккуратненько, тут бы они нас и покоцали. Не подумали только, что мы так плотно займемся, многовато наших было, поэтому и не схавали всех.
Надька-главбух подняла голову и, не обращаясь ни к кому конкретно, спросила:
– Почему менты так быстро приехали, как будто приготовились заранее?
Купава потер ладони, будто они у него замерзли, и посмотрел на Гавриловича, затем на Надьку:
– Это хороший вопрос, – сразу тише и как бы спокойнее сказал он и замер, вперившись взглядом в пространство. Потом, как бы стряхнув оцепенение, поинтересовался:
– Ну, а как там наши дебет с кредитом? Пока нормально или тоже все идет в жопу?
Надька повела на босса задумчивые глаза и слегка усмехнулась.
– Здесь-то будет все как надо, – она немного помолчала и добавила тише:
– Но, если ситуации не переломить в корне – мы потеряем все заделы. Конкуренты имеют реальные возможности потеснить нас. Слишком много времени уже потеряно, а это проигрыш.
– Значит, война, – не спросил, а констатировал Купава. О Жесте теперь уже словно и забыли после этих слов. Предельно накаленная обстановка требовала жесткого и однозначного решения. Купава и Гаврилович подходили к мысли о войне каждый со своей позиции, и в их глазах уже загорались опасные боевые искры.
– Телега начал первым, без базаров, без разборок. Как будто первый день на свете живет. Правда на нашей стороне, Алеша, – проговорил Гаврилович, значительно глядя на Купаву. – Я позвоню сегодня кое-кому. Нужно поговорить с людьми, пусть подумают, как быть с этой сукой. Но люди должны нас поддержать.
Купава кивнул, соглашаясь со словами Гавриловича, и взглянул на Надьку:
– Я тоже позвоню, кому надо, предупрежу, что, возможно, погода испортится в городе дней на несколько. Жарковато будет.
Надька улыбнулась:
– Циклон пройдет, да, Алексей Николаевич?
– Смерч, с тайфуном на закуску! Подскребешь, сколько возможно бабок. Очень понадобятся. Надька покивала и приподняла пальчики левой руки, как наглая ученица у слабого педагога.
– Что еще? – Купава нахмурился. – Еще какая-то хренота случилась? – Мне интересно стало, сказал он.
Надька посмотрела на Сергея и покачала сигаретой в его сторону:
– Вы с Вареником взяли этого художника, а почему его женщину оставили?
Сергей не понял, зачем ей вдруг понадобилось вспоминать об этом случае, и ответил бесхитростно, как оно и было:
– Она и не знала про товар! Мы подождали, когда появится Вова, выяснили это наверняка, сгребли его и увезли в баню. Там он и остальное рассказал.
– У тебя лично, – Надька особенно выделила это слово, – не возникло впечатления, что тебя кружат?
– Нет, – недоуменно ответил Сергей, а у тут же самого искрой огненной промчалась мысль: что же ты, сука, хочешь, чтобы я сказал «да», что ли?
– К чему ты клонишь? – раздраженно спросил Купава, поворачиваясь к Надьке, – не крути, давай отвечай.
Надька поиграла губами, как бы размышляя, а потом резко начала говорить:
– А вот не верю я, что этого художника нам подставили. Не получается. Как же его завязать нужно было, чтобы он и Варенику продолжал пи...еть? Тут что-то темное или непонятка. Тебе, Леша, так не кажется?
– Что ты предлагаешь? – нетерпеливо спросил у нее Купава и даже рукой замахал, словно отгоняя от себя все ненужные слова и оставляя одну только суть.
– Хорошая разведка нужна. Почему никто из вас не заинтересовался, откуда у Зелепукина эта неизвестная бригада взялась? Каскадеры какие-то... Или альфовцы: раз забрали товар и ушли, два забрали товар и снова ушли...
– Хочешь ту бабу на кукан взять и кишки из нее выпустить? – поняв о чем речь, спросил Гаврилович.
– Вот именно, – улыбнулась Надька. – Пусть расскажет, что знает, мне, например, интересно.
– Всем интересно, – промолвил Купава. – Сидишь тут, ожидаешь наезда ментовых, а еще рамсы разводить...
– А слышь, Леш, – Гаврилович подался вперед и, так как это было его практически единственным движением за весь разговор, то глаза присутствующих обратились на него. – А ведь поганец-то этот, Олежка...
– Что? – дернулся Купава. – Он-то тоже, небось, сидит и РУОПа ждет. Поэтому залегли на дно ребята его, – Гаврилович повернулся с Жесту. – Какой, говоришь, номер на машине у этих резвых?
Сергей встал и полез в карман брюк, потому что, не надеясь на память, записал номер «БМВ», в которой уехали с комбикормового завода парень с девушкой, так много уже подгадившие Сергею в жизни.
Купава подумал, потер лоб:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56