Западноевропейские королевства оградили свой суверенитет от теократических притязаний папства собственными силами и притом раньше императоров. Пример французского короля Филиппа IV Красивого весьма красноречив в этом смысле.
Историки ФРГ характеризуют «Священную Римскую империю» как некое наднациональное государство, основанное на религиозно-политическом единстве всей Западной Европы. Г. Лёве называет эту религиозно-политическую общность, возглавляемую германскими императорами, идеальной. В этом смысле с автором можно согласиться, так как реальные факты, подтверждающие ее наличие, отсутствуют. Но в таком случае, по существу, ничего не остается от «мировой империи»! Тем не менее названный автор считает возможным дать такое определение «Римской империи» X-XI вв.: в узком смысле под этим названием подразумевали папское государство; в более широком – Италию, Бургундию и Германию, которые были подвластны императору; в самом широком – всю западноевропейскую религиозно-политическую общность во главе с императором и папой. Главным назначением императорской власти, по его мнению, было покровительство римско-католической церкви. Некоторые западногерманские историки пытаются обосновать реальное императорское верховенство в Западной Европе (В. Онзорге, В. Гольцманн) ссылками на дипломатическую переписку императоров с западноевропейскими королями, где встречаются выражения о высшем державном авторитете императора и об изъявлении готовности повиноваться этому авторитету. Отдельные королевства якобы признавали императорский сюзеренитет. Другие более самостоятельные государства попадали на время в сферу влияния империи. Одним из доказательств верховенства императора считают наличие у него некоторых надгосударственных прерогатив, например: жаловать королевские титулы, учреждать университеты, легитимировать незаконнорожденных детей.
Если разобраться по существу во всех этих доводах, то они свидетельствуют не столько об императорском верховенстве, сколько о притязаниях на верховенство в Центральной и Западной Европе, подобно великодержавным притязаниям византийских базилевсов в отношении христианских государств Восточной Европы. Но не следует забывать, что от притязаний на господство до установления действительного господства еще очень далеко. Конечно, всякие притязания основываются на наличии каких-то возможностей, иначе они никем не принимаются всерьез. Подобные возможности не только притязать, но и предпринимать попытки установить реальное верховенство, были и у германских императоров. Об этом именно и свидетельствуют приведенные аргументы. Разберемся в них.
Римская и христианско-католическая традиция, несомненно, служили побудительным мотивом (хотя и не единственным) для германского короля добиваться императорской короны и, увенчавшись этой короной, требовать подобающего императорскому сану почтения и уважения. Об этом как раз и свидетельствуют приводимые историками факты из переписки того времени. Императорская канцелярия пыталась превратить теоретические притязания в дипломатическую практику, требуя почтения к императорскому сану. Но каков был результат? Признавали ли на деле западноевропейские короли императорское руководство? В письме английского короля Генриха II Плантагенета к императору Фридриху I Барбароссе как раз и содержится выражение признания за императором высшего авторитета и готовности уважать этот державный авторитет. Известно, что письмо было написано в разгар борьбы английского короля с церковью и рассчитано на то, чтобы заручиться поддержкой императора. Однако политика Генриха II была совершенно независима. Его власть в собственной стране была прочнее власти императора в Германии. Нет никаких свидетельств того, что императорское верховенство признавалось когда-либо во Франции; наоборот, во французских политических кругах всегда подчеркивали, что не тевтонские, а именно французские короли являются преемниками Карла Великого. Вассальная зависимость некоторых соседних государств от Германии не имела прямой связи с императорским верховенством. Например, Чехия попала в зависимое положение от Германского государства задолго до получения германским королем императорского титула (929) и приобрела имперский характер только в XII в., когда чешский король стал рассматриваться в качестве имперского князя, позже курфюрста. Аналогичная угроза немецкого подчинения нависла было и над Польшей. Но польский князь Болеслав Храбрый порвал вассальную связь с империей, несмотря на попытки императоров удержать его хотя бы в формальном подчинении с помощью разных почетных титулов. Польский князь присвоил себе королевский титул вопреки воле императора и нанес Германии ряд поражений. Не удалось императорам поставить в вассальную зависимость и Венгрию, принявшую христианство в конце X в. и вступившую в более тесные отношения с Германией. Воспользовавшись внутренними смутами в стране, Генрих III превратил на время венгерского короля в вассала империи. Но уже в 1054 г. Венгрия порвала эту зависимость и стала вполне суверенным государством. Еще меньше успехов имела имперская политика в Дании. Принятие христианства датским королем Гарольдом Синезубым усилило немецкое влияние (вторая половина X в.), и Оттон I сделал попытку подчинить Данию, заставив ее платить дань Германии. Но уже датский король Канут Великий (1018-1035) ликвидировал всякую зависимость и даже угрожал империи на севере.
Не может служить убедительным аргументом в пользу тезиса о мировом характере «Священной империи» и принадлежавшая якобы императорам прерогатива жаловать королевские титулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74