Но пока вокруг стояла тишина, и ничего не говорило о скорой кровавой бойне. Именно бойне, так как задача перед группой стояла конкретно: освобождение пленного офицера с последующим тотальным уничтожением отряда сепаратистов. А это означало, что враг из аула уйти не должен Как не должно быть и пленных.
В доме загорелся свет. Согрин посмотрел на хронометр 4 24 Немного спустя из дома начали выходить вооруженные люди.
Они скапливались в центре двора.
4 32 Командир спецназа подал сигнал к штурму.
И тут же три молнии метнулись к дому. Первый залп сделали гранатометчики. Кумулятивные заряды, пробив окна с разных сторон, разорвались ослепительной вспышкой внутри здания.
Люди во дворе попадали на землю.
Второй залп, и молнии ударили по лежащим, слившись в один огромный огненный шар. И следом ураганный автоматный огонь. Раздались душераздирающие вопли боли и ужаса. Проведя массированный обстрел объекта, «спецы» рванулись в пылающий двор, срезая уцелевших бандитов короткими прицельными очередями.
4 43 — бойцы спецназа заняли объект.
Оставшиеся в «зеленке» снайперы внимательно осматривали выходы из аула.
Вот метнулась вдоль забора фигура, за ней другая.
Боевики внешнего охранения уходили из селения. До ближайшего кустарника — метров пятьдесят. Они рванулись туда Раздались одиночные выстрелы. Подстреленные тела наемников с ходу врезались в прибитую обильным дождем пыль грунтовой дороги. Снайперы поднялись и направились к своим.
* * *
Сергей, приготовившийся сделать последний выстрел, вздрогнул от первых взрывов. Мелкая дрожь пробежала по всему телу, жестким обручем сковывая его Он поднял голову Наверху ослепительные вспышки, крики, интенсивный автоматный огонь, приближающийся к месту его заточения. Антонов понял, ЧТО значит эта канонада над ним. Кто-то штурмует аул и делает это профессионально.
Как это делают ребята из спецназа.
Рука с пистолетом рухнула вниз. Он судорожно сглотнул, продолжая смотреть наверх. Наконец наступила тишина, лишь несколько хлестких выстрелов. Антонов дрожал всем телом и не мог ничего с собой поделать.
Над решеткой кто-то склонился, и родной до боли голос Вовы Бережного крикнул:
— Антон! Серега! Ты жив?
— Э-э, я-я, — попытался ответить капитан, но не смог. Ком застрял в горле.
— Серега! Ты жив? — продолжал кричать в яму Володя.
— Жив, — тихо смог произнести Сергей.
И, собрав все силы, крикнул:
— Жив!
— Жив, чертила, жив! — Бережной не скрывал радости. — Товарищ подполковник! — крикнул он во двор. — Жив друг мой, понимаете?
Согрин подошел к яме.
— Ну а ты боялся, капитан. Сейчас мы быстро вытащим этого кавказского пленника. Семенов! Колтунов!
Ко мне! — командовал подполковник. — Поднять капитана из ямы. И смотрите, нежно, как пылинку, он ранен, усвоили?
— Сделаем, товарищ подполковник!
И уже несколько лиц склонились над отверстием. Решетка отброшена в сторону. Молодой голос спросил:
— Товарищ капитан, обвязаться сами сможете?
— Да, — прохрипел Сергей.
Спустилась веревка.
Сколько раз он закреплялся перед подъемом этим куском тонкого каната за время своего заточения. А сейчас не смог. Руки дрожали так, что Антонов не мог завязать простейший узел.
— Не получается, товарищ капитан? Ладно. Вы там в сторонку отодвиньтесь, я спущусь.
Офицер спецназа в камуфлированной облегченной форме соскользнул вниз. Быстро закрепил конец веревки. Помог приподняться, поддержал.
— Давай, наверху, поднимай! Аккуратней. Вот так.
Лейтенант поддерживал тело, когда оно медленно пошло вверх.
Пистолет Сергей автоматически сунул за борт полуистлевшей куртки.
Его подняли и положили на плащ-палатку. К Сергею кинулся Бережной.
— Антон! Слава богу! Живой, браток! Ну как ты?
— Но-нормально, тря-ясет всего, Вова…
И вдруг, вздрогнув плечами, заплакал. Впервые в жизни боевой офицер капитан Антонов заплакал.
Слезы обильно текли по его щекам, и Сергей не прятал их. Он смотрел на окружающие его такие родные и суровые лица. Лица Своих.
Снецназовцы обступили капитана и смотрели на этого изуродованного, столько пережившего офицера и понимали его. А Сергей, сидя в объятиях друга, вздрагивал плечами и плакал. Плакал от того, что кошмар кончился.
От того, что он выжил. От того, что его не бросили, искали, нашли и спасли. Слезы радости и благодарности омывали его лицо. И не было слов. Да и не нужны они были. Антонову предложили спирту. Он выпил, и дрожь понемногу улеглась.
Со стороны разрушенного здания раздались голоса бойцов, проводивших зачистку. Один из них обратился к своему командиру:
— Товарищ подполковник, здесь «чех» один раненый, тот, кто к яме подходил.
— Ты не знаешь, что делать? — вопросом ответил Согрин..
— Подожди, подполковник! Я прошу тебя, подожди! — воскликнул Сергей. — Подведите меня к чеченцу.
Подполковник пожал плечами, и вместе с капитаном Бережным, поддерживая Антонова, они подвели его к углу дома, где, держась за простреленную грудь, сидел, опершись о стену, Большой Чингиз. Он был в сознании, но тяжелое ранение вряд ли оставляло ему шансы выжить. Смотрел чеченец в сторону и повернул голову только тогда, когда подвели Сергея.
— А, капитан. Пришел посмотреть, как меня добьют?
— Нет, Чингиз, — Сергей говорил с трудом, — не за этим!
— А зачем же? Видишь, как все повернулось? И теперь первым умру я. А ты будешь жить. Судьба.
— Ты сам ее выбрал, и я в этом не виноват.
— Знаю.
Антонов повернулся к Согрину:
— Подполковник, еще одна просьба.
— Ну давай!
— Не убивай его, подполковник. Очень тебя прошу.
Понимаешь, командир, он не хотел моей смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118