В голосе старухи появилась горькая нотка:
– Нет, голубчик. Эту бригантину строила я. Несколько лет. Должна признаться, что это было радостью и смыслом жизни… Но я не рассчитала. Пальцы стали отказывать раньше срока. И я не могу уже ввязать ни одной в ы бленки.
– Чего… ввязать?
– Видишь тросы по бокам у мачт? Они называются ванты. На них полагаются ступеньки…
– Ага! Чтобы на мачты лазить! Я видел в кино!
– Вот-вот! Они-то и называются «выбленки». Их надо делать из суровых ниток, привязывать особыми узлами.
– Я ведь не знаю никаких морских узлов…
– А тут и нужны-то всего два! На крайних вантах – «задвижной штык», а на средних – «выбленочный». Это элементарно! Ты освоишь мигом! Садись… – Твердыми (вот тебе и больные!) пальцами она ухватила Генчика за плечо. Почти силой посадила на фигурный, с протертыми плюшевым сиденьем стул. И… охнула: – Я старая невежа! Опять хватаю ребенка, будто заложника. Срам… И даже не спросила, как тебя зовут… А?
– Генчик… Гена Бубенцов.
– Гена-Генчик… – Зоя Ипполитовна открыла в улыбке крупные зубы – все желтые, как у курильщика, а один золотой. – Генчик-Бубенчик… Тебя никто так раньше не звал?
Он даже испугался. Сказал шепотом:
– Звали… Давно, бабушка…
– Наверно, ты очень звонко смеешься, когда тебе весело. Да?
– Не знаю. Обыкновенно…
– По-моему, мы найдем общий язык, – сообщила Зоя Ипполитовна. – Ох, а что у тебя с ногой? Кровоточит!
Клюквенный сок на бинте от сырости распустился алой гвоздикой.
Генчик сказал в упор:
– Маскировка. Варенье. Чтобы всяким вредным теткам не уступать место в трамвае. – Откровенность эта была в отместку за недавние страхи.
– Гм… Я вижу, голова у тебя хитроумная.
Генчика опять потянуло за язык:
– Вам же главное не голова, а пальцы.
– Да! Ты не прост… Впрочем, поделом мне… Ну а как все же насчет работы? Согласен?
– Ага. Только… – Генчик провел глазами по снастям и мачтам.
– Что?
– Тут ведь работы этой небось на целое лето…
– Ну-ну! Глаза боятся, руки делают. Сколько сможешь и захочешь. А потом буду искать кого-нибудь еще… Да ты не бойся, я ведь расплачу’сь.
– Разве в этом дело… – вздохнул Генчик.
– А в чем?
– Не напортить бы…
– У тебя получится отлично!
Ну, может, не отлично, а на «четверку» получалось.
Вязать задвижной штык и выбленочный узел Генчик научился в два счета. Минут через двадцать он, посапывая от старания, уже ловко привязывал к вантам поперечные нитки-ступеньки.
– Зоя Ипполитовна, а ничего, что не сильно натянуты?
– Все правильно, они и должны слегка провисать. Ты молодчина!
Пальцы у Генчика и правда были ловкие. Скоро корабельная работа стала казаться ему привычной. Только у мачтовых площадок (они назывались «марсовые») приходилось трудновато: ванты сходились вплотную друг к другу…
Зоя Ипполитовна с книгой на коленях сидела неподалеку. Сидела так же прямо, как и ходила. «Как она скоблит полы с такой негнучей спиной?» – подумал Генчик. Он почему-то сразу решил, что хозяйка живет в доме одна. Время от времени Генчик поглядывал на нее. Иногда они встречались глазами. Зоя Ипполитовна в улыбке открывала золотой зуб (он светил, как маяк).
– Ты умница, Генчик-Бубенчик. Ты мой спаситель.
Она была теперь без кофты, в блузке, похожей на тельняшку.
– Зоя Ипполитовна, можно я положу на палубу пружинчика?
– Кого?
– Вот этого человечка. Пусть поживет на корабле.
– А! Конечно, конечно… Какой славный. Наверно, у тебя много таких?
– Ага. Целое… население. – Генчик усадил синего пружинчика у корабельной трубы. – Они у меня для всяких игр…
Эх, если бы у Генчика был такой корабль! Он подобрал бы для него самых ловких и красивых пружинчиков. И поплыли бы они вокруг света…
Но он не очень завидовал. Ведь парусник был сейчас немного и его. Потому что Генчик помогал налаживать оснастку!… А пружинчик (которого будут звать Мичман) потом поселится у Генчика в городе и будет рассказывать местным ребятишкам, как служил на бригантине. И про шторма, и по всякие приключения… Генчик от удовольствия водил по губам кончиком языка.
– Зоя Ипполитовна… А вы раньше на флоте служили, да?
– Что ты, голубчик! Я совершенно сухопутная особа, всю жизнь была бухгалтером. Сперва простым, потом главным…
– У-у… – не сдержался Генчик.
– Что значит «у»! Бухгалтерская должность тоже требует умения и смелости. В ней, должна тебе сказать, немало подводных рифов и мелей…
– Да нет, я ничего… – Генчик от смущения закачал босыми ногами.
– Ну а кроме того… я служила бухгалтером в речном порту. Одно дело, когда за окнами пыльная улица, а другое, когда пароходные трубы и мачты. Не морская гавань, конечно, но все-таки…
– Но все-таки, – охотно согласился Генчик, работая пальцами.
– Одно время я даже носила форму. В пятидесятых годах у всех работников портовой конторы были, как у капитанов, кителя и погоны с якорями и штурвалами… Вот так-с…
– А где вы научились такие модели строить? На реке-то на нашей таких парусников не бывает..
– О! Это у меня еще с детства, дорогой мой! Я с дошкольных лет обмирала о парусах и путешествиях. Читала Жюля Верна и Стивенсона… А ты какие-нибудь морские книжки читал?
– Конечно! «Приключения капитана Врунгеля». И «Остров сокровищ»… И про капитана Немо… – Генчик зачесал ногу о ногу, стараясь вспомнить еще. Не вспомнил. – Но я же не только про море люблю. Еще про космос, про индейцев… А еще «Повести Белкина», которые Пушкин написал. Знаете?
– Представь себе, да! Значит, тебя потянуло к классике?
– К чему? А!… Это Ленка принесла из библиотеки. Она на первом курсе тогда училась, ей надо было сдавать экзамен про Пушкина.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9