— Где это произошло? — проверяет меня он.— В тюрьме Аулит. Последние его слова были повелением найти тебя. Чтобы... кое о чем тебя спросить.— Что же ты хочешь узнать?— Не то, что хотела сначала. — Я уже понимаю, что готова выложить ему все. Пока я не увидела его вблизи, у меня оставались сомнения. Я больше не могу разделять реальность с Миром. Мой грех — освобождение Ано до того, как на это согласится Отдел, — не подлежит искуплению. К тому же мой патрон Пек Бриммидин — всего-навсего безгласный посланник. Нет, еще меньше — инструмент, вроде садовой лопаты или велосипеда. Он не разделяет реальность с теми, кто им помыкает, хотя воображает, что разделяет.Раньше я тоже так думала.— Мне надо знать, убила ли я свою сестру, — говорю я. — Пек Уолтерс сообщил, что я ее не убивала. Он сказал: «Больной рассудок говорит сам с собой» — и посоветовал обратиться к тебе: я убила сестру?Пек Брифжис присаживается на каменный столик.— Не знаю, — отвечает он, топорща шейный мех. — Может, убила, а может, нет.— Как же мне разобраться?— Никак.— Никогда?— Никогда. Мне очень жаль.Мне становится дурно. Очнувшись, я обнаруживаю, что лежу на полу. Пек Брифжис щупает мне пульс. Я пытаюсь сесть.— Нет, подожди, — говорит он. — Минутку. Ты сегодня ела?— Да.— Все равно подожди. Мне надо подумать. Он действительно погружается в размышления: пурпурные глаза становятся незрячими. Наконец он произносит:— Ты осведомительница. Поэтому тебя и освободили из тюрьмы Аулит после смерти Пек Уолтерса. Ты доносишь правительству.Я не отвечаю. Все это уже неважно.— Но ты перестала заниматься доносительством. Из-за того, что услышала от Пек Уолтерса. Потому что он сказал тебе, что опыты с шизо-фре-нией могут... Нет, это невозможно.Он тоже употребил незнакомое слово. Оно похоже на земное. Я опять пытаюсь встать, чтобы уйти. Здесь мне не на что надеяться. Лекарь не в силах мне помочь.Он толкает меня в плечо, и я падаю на пол.— Когда умерла твоя сестра? — быстро спрашивает он. Его взгляд опять изменился: он излучает яркий золотой свет. — Прошу, Пек, ответь. Это имеет колоссальную важность для нас обоих.— Два года и сто пятьдесят два дня назад.— В каком городе?— В деревне. В нашей деревне, Гофкит Ило.— Так, — бормочет он, — так... Расскажи мне все, что помнишь. Все!Теперь уже я отталкиваю его и сажусь. Кровь отливает от головы, но злость побеждает дурноту.— Ничего не скажу! За кого вы себя принимаете? За предков? Сначала говорите, что я убила Ано, потом — что не убила, потом, что не знаете. Вы разрушаете мою веру в искупление, которая сохранялась у меня, пока я была осведомителем, потом говорите, что другой надежды нет, потом, что есть, и снова нет... Как вы сами-то живете? Как можете разрушить совместную реальность, ничего не предлагая взамен?Я уже кричу, телохранитель поглядывает на дверь, но мне все равно: я надрываюсь от крика.— Вы проводите эксперименты над детьми, уничтожаете их реальность, как уничтожили мою! Ты убийца! — Впрочем, этого я уже не кричу. Возможно, я вообще не кричала. В плечо вонзается игла, и комната ускользает с такой же легкостью, как канула в могилу моя Ано.
Я чувствую, что лежу на кровати — мягкой, шелковой. На стене богатые украшения. В комнате очень тепло. Мой голый живот щекочет ароматный ветерок. Голый?.. Я рывком сажусь и вижу на себе прозрачную юбку, узкий лифчик, кокетливую вуаль продажной женщины.Стоило мне шелохнуться — и вот уже ко мне торопится Пек Брифжис.— Эта комната изолирована. Кричать бессмысленно. Тебе понятно?Я киваю. У стены стоит телохранитель. Я убираю с лица кокетливую вуаль.— Прости за этот маскарад, — говорит Пек Брифжис. — Мы были вынуждены тебя переодеть, чтобы люди, заметив, как телохранитель несет в дом напившуюся до бесчувствия женщину, не задавали вопросов.Я догадываюсь, что попала в жилище богатой вдовы на морском берегу.Ксати, игла не походила на наши: острая, стремительная...Эксперименты над мозгом. «Шизо-френия».— Ты работаешь с землянами, — догадываюсь я.— Нет, — возражает он, — это не так.— Но Пек Уолтерс... Впрочем, какая разница? Как ты со мной поступишь?— Хочу предложить обмен, — отвечает он.— Какой обмен?— Информация в обмен на свободу.И он еще утверждает, что не работает с землянами!— Какой мне прок от свободы? — говорю я, не ожидая от него понимания. Мне свободы не видать.— Не такую свободу, другую, — говорит он. — Я не просто выпущу тебя из этой комнаты. Я позволю тебе воссоединиться с предками и с Ано.Я таращу на него глаза.— Ты готов к такому нарушению общей реальности? Ради меня?Взгляд его пурпурных глаз снова обретает глубину. Ненадолго они кажутся похожими на синие глаза Пек Уолтерса.— Прошу тебя, пойми. Вероятность того, что ты не убивала Ано, очень велика. В твоей деревне проводились эксперименты. Думаю, в этом и заключается истинная совместная реальность.Я не отвечаю, и он утрачивает часть своей уверенности.— Во всяком случае, я склоняюсь к такому мнению. Ты согласна на обмен?— Может быть, — отвечаю я. Сделает ли он то, что обещает? Не уверена. Но другие пути для меня закрыты. Я не могу прятаться от правительства много лет, до самой смерти. В конце концов, они найдут меня и отправят в Аулит. А когда я умру, меня запихают в гроб с химикатами, препятствующими разложению...И я никогда больше не увижу Ано.Лекарь внимательно наблюдает за мной. Я снова вижу в его глазах взгляд Пек Уолтерса: печаль и сострадание.— Предположим, я даю согласие, — говорю я и снова жду, чтобы он заговорил о смерти Ано. Но вместо этого он произносит:— Хочу тебе кое-что показать.Он делает знак телохранителю. Тот выходит, но скоро возвращается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13