Когда же песня закончилась, Элизабет с изумлением поняла, что несколько последних минут в этих покоях звучал лишь ее голос.
Откинув с лица лазурное покрывало, девушка отложила цимбалы в сторону и поднялась, покашливая от смущения. Ее щеки невольно окрасились румянцем, когда Зарифа принялась хвалить ее игру и пение.
– Наверное, ты очень старательна и терпелива, Амина, раз овладела этими искусствами всего за несколько недель, – с хитрой улыбкой заметила фаворитка. – Мне для этого понадобился целый год.
– Терпелива? О нет, Зарифа, ты ошибаешься, – смущенно проговорила Элизабет. – Дело совсем не в терпении. Просто… мне пришлось заставить себя быть старательной.
Элизабет вспомнила, как мучались с ней учителя в родительском доме. Вот уж кому нужно было иметь адское терпение! И все равно дело часто заканчивалось тем, что с ней отказывались заниматься. Из всех искусств она овладела лишь танцами, да и то когда поняла, что без этого девушка не может показаться в свете и завоевать поклонников. Но здесь, в гареме Мехмет-Али, ей пришлось проявить максимум усилий. Страх наказания действовал сильнее долгих уговоров. Пришлось забыть о своих капризах и учиться терпению, покорности, умению прислушиваться к словам других. Всему, чем она пренебрегала в Англии.
Поднявшись с лежанки, Зарифа приблизилась к ней и дотронулась до ее жемчужного обруча.
– Позволь мне снять с тебя это покрывало, Амина, – сказала она. – В моих покоях достаточно тепло, чтобы прятаться под одеждой. Не пугайся того, что сейчас произойдет, и во всем слушайся меня! – внезапно прошептала фаворитка по-французски.
Глаза Элизабет округлились от изумления. Она хотела возразить, но язык отказывался повиноваться. Между тем Зарифа уже сняла с ее головы покрывало и отбросила его на диван, а затем легонько взбила надушенные локоны наложницы. Потом подошла к девушке сзади и мягко обняла ее за талию. Оцепенев от неожиданности, Элизабет почувствовала, как руки фаворитки неторопливо движутся по ее животу и груди, плавно обводя изгибы ее стройного тела. Зарифа нащупала застежку ее жилетки и, расстегнув ее, проворно сняла с девушки. Теплые ладони обхватили прохладные холмики ее грудей и принялись нежно массировать их, поддразнивая пальцами розовые бугорки.
Внезапно муслиновые драпировки, закрывающие вход в соседнее помещение, шумно всколыхнулись. Испуганно вскрикнув, Элизабет оттолкнула Зарифу и бросилась к дверям. Но убежать ей не удалось. Стоило фаворитке громко захлопать в ладоши, как из коридора вышли две чернокожие невольницы и преградили девушке дорогу.
– Проклятая развратница, немедленно выпусти меня отсюда! – гневно приказала Элизабет, оборачиваясь к улыбающейся Зарифе. – Если ты посмеешь еще хоть пальцем коснуться меня, я расскажу о твоих проделках главному евнуху и лалле Хинд!
Зарифа звонко рассмеялась и сделала какой-то знак темнокожим рабыням. Вне себя от ужаса, Элизабет смотрела, как они медленно надвигаются на нее, заставляя отступать в глубину просторной комнаты. Эфиопки подхватили одну из низких лежанок и перенесли ее на середину покоя. Затем проворно бросились к девушке, схватили ее своими цепкими руками и уложили на это ложе.
Элизабет из последних сил пыталась вырваться, она отчаянно царапалась и кусалась. Не прошло и пяти минут, как ее руки были закинуты наверх и крепко привязаны шелковым шарфом к какому-то выступу в изголовье лежанки. Таким же шарфом невольницы завязали ей глаза. Потом рабыни стянули с девушки шаровары.
Ноги Элизабет оставались свободными, и она принялась отчаянно брыкаться, норовя ударить кого-нибудь из своих мучительниц. Но ей даже не удалось никого задеть, потому что женщины предусмотрительно расступились в стороны и лишь тихо посмеивались над ее усилиями.
– Прекрасно, Зарифа, – вдруг раздался над ее головой мягкий, грудной голос. – Ты доставила мне истинное наслаждение. Давно не видел такого волнующего зрелища. Только посмотри на нее – это же настоящая тигрица! А теперь оставь нас одних.
Элизабет похолодела от ужаса, осознав, что этот вкрадчивый голос принадлежит мужчине. Это было просто немыслимо. В покоях наложницы, в самом центре гарема, находится мужчина! Да ведь за такое фаворитку Джамиля должны были сбросить в море с высокой скалы или, по меньшей мере, отправить в портовый бордель.
На какое-то время в комнате стало тихо. Потом послышался мягкий шелест шелковой одежды, и Элизабет уловила терпкий аромат незнакомых благовоний. Мужчина был так близко, что девушка чувствовала его присутствие каждой клеточкой своего напрягшегося тела. Она слышала его частое дыхание, ощущала на своем теле его обжигающий взгляд.
Внезапно ее осенила мысль, от которой бешено заколотилось сердце. Как же она сразу не догадалась! Это мог быть только сам Джамиль, владелец гарема. Разве осмелилась бы Зарифа провести в гарем другого мужчину? Случаи, когда господин появлялся в гареме, были исключительными; как правило, наложниц приводили в его покои. Но, вероятно, Джамиль сгорал от любопытства увидеть новую наложницу отца, и ради такого случая сам пожаловал сюда.
Глубоко вздохнув, Элизабет расслабилась, одновременно собираясь с мыслями. Сейчас у нее был выбор – постараться понравиться Джамилю или оттолкнуть его от себя. В последнем случае ей прикажут молчать о случившемся и она навсегда останется в гареме старого бея. А если понравится Джамилю, он может попросить отца подарить ему наложницу-англичанку. Сейчас, пока бей еще ни разу не призывал ее на свое ложе, такое возможно. Но если она проведет с ним хоть одну ночь, пути из его гарема уже не будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104