– Этот Руслан, чернозадый, – что у него есть? Кроме казино?
Сляньков пожал плечами.
– Много чего есть, – сказал Сляньков. – Сейнера. Терминал.
– Какой терминал?
– Таможенный. На Посадской, 10. Знаменитый терминал. Раньше Алиеву принадлежал.
– И что там таможат? Суда?
– Контейнера. И фуры из Китая.
– Контрабанда там бывает?
– Там без контрабанды не бывает, – ответил Сляньков.
– И что нам надо, чтобы обыскать терминал?
– Заявление надо, – сказал Сляньков, – зарегистрированное. Я, Пупкин Иван Иваныч, настоящим сообщаю вам, что на таможенном терминале «Западный», на улице Посадской, 10, находится контрабандный груз золота… Плюс постановление о возбуждении уголовного дела на основании заявления и ваша на то санкция.
– А если золото не найдется?
– Золото всегда найдется.
Ноздри Андриенко слегка раздулись. Его вчера оскорбили, при всех. Унизили человека, который должен представлять в этом прогнившем крае законность и порядок, – унизили перед всей чавкающей, погрязшей в контрабанде и коррупции элитой. И кто унизил? Черножопый. Чечен.
– И где заявление? – спросил Андриенко.
Сляньков начал переминаться с ноги на ногу.
– Что такое? – сказал Андриенко.
– Там у терминала… крыша… говорят, Рыдник.
Прокурор взлетел с кресла. Сизый нос его вздулся, как подкрылки заходящего на посадку самолета.
– Мне плевать, – заорал прокурор, – чья тут крыша, не крыша! Мне не плевать, что у вас возят контрабанду! Если человек нарушает закон, он за это должен отвечать! И это моя функция, заставить его ответить, невзирая на покровителей!

* * *

Российская система контрабанды очень проста и встроена в российскую систему таможенной очистки, как стенной шкаф в дорогой квартире встроен в придуманную для него нишу. Основана она на том, что груз, въезжающий в Россию, проходит растаможку не на границе, а на любом удалении от нее, в специальных местах, принадлежащих частным компаниям. Как следствие, между границей и таможенным терминалом с грузом и документами происходят самые удивительные превращения, а лица, которые обеспечивают эти превращения, имеют совершенно официальный статус и называются таможенными брокерами.
Автобус со следователями и спецгруппой под гордым названием «Варяг», недавно приданной в порядке эксперимента прокуратуре, подъехал к терминалу на Посадской в половине пятого. Склад за решетчатым забором напоминал гротескно увеличенный гараж-ракушку, – гофрированная горбушка, собранная из жестяного барахла.
Вдоль горбушки, под темнеющим небом, стояли длинные фуры, крытые брезентом и похожие на гигантских земляных червей, выползших на асфальтовую дорожку после дождя. У ворот переминались с ноги на ногу несколько человек в прозрачных дождевиках, – видимо, владельцы груза.
Здание было захвачено молниеносно. Когда Андриенко вошел в просторный склад, сотрудники терминала уже были загнаны в одну из комнат, а следственная группа изучала сопроводительные документы на груз. «Варяги» стояли вдоль стен, как зеленые новогодние елки, увешанные любимыми игрушками мужчин, и смотрелись очень достойно.
Технические средства досмотра на терминале предусмотрительно отсутствовали, и следователи, будучи людьми тертыми, приволокли с собой «рапискан». Между следователями мячиком катался низенький и толстый азербайджанец, хватал их за рукава и гортанно причитал, а усмотрев прокурора края в форменном голубом мундире, тут же бросился к нему. Слова полились из азербайджанца, шипя и брызгая, как ржавая вода из только что включенного крана.
– А… – взмахивал руками азербайджанец, – что же… гражданин начальник, как же так? Всемерно… Что?
– Заявление, – веско сказал Андриенко. – По факту контрабанды.
Азербайджанец от волнения перешел на родной язык.
– Начальник-джан, – закричал он, хватая прокурора за рукав.
– С какой фуры начнем? – спросил один из следователей.
– С любой, – ответил Андриенко.

* * *

Первый контейнер оказался с телевизорами «Тошиба». По документам «Тошиба» проходила как китайский зеленый горошек. Во втором было шмотье, значившееся в бумагах как нитки. Китайские пуховики и платья, которыми трейлер был набит под завязку, были увязаны в огромные тюки с надписями: «Нина», «Валя», «Ирка». На многих тюках вместо русских имен стояли иероглифы.
Следователи перетаскивали тюки к терминалу один за другим, потрошили их и прогоняли шмотки через «рапискан». Тряпья было так много, что казалось – следователи раскурочили грузовой «Ил».
Третий трейлер тоже оказался со шмотками.
Азербайджанец замолк и выдохся, как истощившая аккумулятор сигнализация. Андриенко стоял у «рапискана» хмурый, кусая губы.
Досмотр продолжался уже второй час, а прокуратура так и не нашла того, что искала. Конечно, шуму будет много. Конечно, электроника вместо зеленого горошка – это неприятно. Но Андриенко слишком хорошо знал, что весь этот улов не тянул даже на статью 188-ю – «контрабанда». Он тянул только на 194-ю статью – «пересечение границы товаров с занижением таможенной стоимости». Так уж, для удобства таможенных крыш, был устроен российский Таможенный кодекс.
Прокуратуре будет очень трудно доказать, что весь этот товар подлежит конфискации. Все, что нужно будет сделать Касаеву, – это переоформить товар и заплатить с него нормальную пошлину. Обидно, но не смертельно.
Им повезло на четвертом трейлере. Один из тюков с женским тряпьем вдруг налился на «рапискане» черно-зеленым цветом, и приданный следственной группе опытный оперативник мгновенно рванул тюк. Из-под вороха китайских лифчиков высыпались золотые цепочки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28