Мы ни словом не обмолвились об актере, хотя оба без конца думали о его словах, даже колеса выстукивали: "Не расставайтесь... Не расставайтесь..."
С нарочитой уверенностью мы собирались на будущий год пойти туда-то и посмотреть то-то, а колеса насмешливо, ритмично стучали: "Никогда, никогда... Не судьба, не судьба..."
Она, моя судьба, ждала меня дома. Не успела и сунуть ключ в скважину, как дверь распахнулась и передо мной предстал Митя собственной персоной.
- " - Митя! - обрадовалась я. - Митька! Получил все-таки мою открытку? Что ж ты не отвечал, Митя?
- Мамочка, я не один, - сказал сын и мягко высвободился из моих объятий.
- Ах, тут и Галя?
Заранее радуясь милой девочке - я и подарок ей привезла! - я шагнула в комнату. На моей тахте сидела блондинка с длинными ногами и перламутровым маникюром и спокойно курила. Она даже не встала, когда я вошла, правда, сигарету изо рта вынула. В пепельнице громоздились окурки.
- Познакомься, мам, это Люся, - чуть напряженно сказал Митя. - Я тебе потом все объясню.
Но мне и так все было ясно. Как была, в куртке и сапогах, я тяжело опустилась на стул.
- А как же Галя?
- Да все о'кей, не волнуйся, - небрежно отмахнулся Митя, и меня полоснула острая к нему ненависть. - Все о'кей, мать: подали на развод.
- Ясно, - еле выговорила я, потому что губы стали какими-то деревянными, не моими.
- Мы поживем пока в маленькой комнате, не возражаешь? Вообще-то мы что-нибудь снимем...
***
Кто-нибудь знает, что в таких случаях может сделать мать? Если знаете, то скажите, не таите в себе - Нобелевская премия вам обеспечена.
- Митя, зайди ко мне, - безнадежно попросила я" но они зашли вместе.
- У меня от Люси секретов нет, - гордясь собой, объявил Митя. А я-то думала, он у меня взрослый!
- Да вы не волнуйтесь, Татьяна Васильевна, - протянула Люся, прикуривая от старой новую сигарету. - У них ведь даже детей нет.
Я посмотрела в ее кошачьи глаза - большие, зеленоватые, поднятые к вискам, или это грим делает их такими? - и поняла, что надежды на милосердие нет.
Тем не менее попыталась.
- Разве только в детях дело?
- А в чем?
Что-то похожее на любопытство мелькнуло в холодных глазах.
- Наверное, в чувствах, - запинаясь выговорила я старомодное слово.
Люся засмеялась, и я задохнулась от гнева.
- Они любят друг друга.
Я ее уже не щадила, но Люся ни капельки не расстроилась.
- Любили, - спокойно поправила она меня.
- А ты что скажешь? - обратилась я к сыну, молча стоявшему в сторонке. Похоже, он предоставил решать его проблемы женщинам, как это сейчас водится.
Скучая, он пожал плечами:
- Да ладно, мам, тебе-то что?
- Как что? Как - что? - закричала я.
Люся с некоторым недоумением взглянула на Митю.
Он взял ее за руку, и они плечом к плечу вышли из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Так в моем доме поселилась Люся, и у меня просто не стало дома. Она работала в каком-то НИИ - кажется" педагогики, - но на работу ходила нечасто, раза два в неделю, часа на три-четыре, не больше. То ли у них у всех таким был режим, то ли она его для себя выбила и все привыкли - не знаю, но ее откровенное, вызывающее безделье сводило меня с ума. Невозможно, когда молодая здоровая женщина вот так ничего не делает! Это просто невыносимо видеть, и я старалась не видеть.
Утром я уходила до их пробуждения. Люся спала всласть, а вместе с ней стал спать до полудня и Митя.
В выходные я успевала наработаться и устать, пока они встанут, в будни же пыталась Митю будить:
- Вставай, пора в институт.
- У нас только две пары, - стонал из-за двери Митя.
- Ну и что? - терялась я, но на этот вопрос мне даже не отвечали, справедливо полагая его риторическим. А скорее всего они уже снова спали с молодой энергией, от души.
- Но тебя выгонят из института! - отчаянно восклицала я. Это был последний мой аргумент.
- Не выгонят, - беспечно откликался Митя.
Потом стали поступать указания - все через него, через Митю.
- Мам, не включай, пожалуйста, радио, нам мешает... Зачем ты ходишь по комнате в сапогах? Ты стучишь каблуками!.. Почему тебе так рано звонят?
Неужели трудно позвонить на работу?
А ведь это звонил Вадим.
- Ташенька, с добрым утром.
И еще что-нибудь ласковое, ободряющее, взамен свидания: встречаться нам стало негде. Теперь я должна была отказаться и от утренних его звонков.
- Чего это ты шепчешь?
- Ребята спят.
Он понял.
Так. Это значит, с жизнью личной, которую наши записные остряки не без оснований прозвали "лишняя жизнь". Что же до моей бесценной архитектуры, то вся она сосредоточилась теперь в Моспроекте - бестолковом, суматошном здании, на втором этаже, где не за страх, а за совесть (и уж конечно, не за зарплату) вкалывала наша группа. Сначала, правда, я побарахталась по-прежнему брала чертежи на дом, особенно перед сдачей проекта, но работать даже в моей комнате было почти невозможно: телевизор в кухне не выключался. Когда бы я ни пришла, Митя с Люсей сидели рядышком на кушетке и с удовольствием смотрели все подряд - от начала и до конца. Мойка была завалена грязными тарелками, на столе громоздились чашки и чайнички - мал мала меньше: Люся любила посуду. Тут же валялись ложки и вилки, лежал надкусанный черствый батон, в масле торчал нож с длинной деревянной ручкой. В этом хаосе мне, конечно, не было места, да и не терпела я хаоса в кухне.
- Вы бы помыли тарелки, - безнадежно просила я.
Люся молчала, Митя же откликался довольно бодро:
- А мы помоем. - Но с места не двигался.
Я наливала чай в самую большую чашку, чтобы не болтаться туда-сюда, не мельтешить перед экраном, отрезала здоровенный ломоть колбасы и уходила к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13