4. Приказы Военной комиссии Государственной Думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов.
5. Всякого рода оружие, как-то, винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее должны находиться в 212 распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ВЫДАВАТЬСЯ ОФИЦЕРАМ, даже по их требованию.
6. В строю и при исполнении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя, в своей политической, общегражданской и частной жизни, солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ОТДАНИЕ ЧЕСТИ ВНЕ СЛУЖБЫ ОТМЕНЯЕТСЯ.
7. Равным образом отменяется и титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п. и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.
8. Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на ты воспрещается и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов.
Настоящий ПРИКАЗ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах".
Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов.
Таков был преступный приказ номер первый, которым наносился могучий предательский удар с тылу по Русской армии. Ответственными за него пред родиной являются: его главные составители и вдохновители присяжный поверенный Соколов, циммервальдовец-пораженец Суханов-Гиммер, считавшийся большевиком Стеклов-Нахамкес и, как главные, начальнические персонажи Совета и Исполкома, - председатель соц. демократ Чхеидзе и товарищ председателя Керенский. Керенский, считавшийся социалистом-революционером был в те дни первым по значению, по силе, по влиянию человеком, человеком, владевшим тогдашней толпой.
Об его политических взглядах в то время известный революционер журналист В. Л. Бурцев говорит следующее:
213 - "В 1914-1916 гг. и в начале 1917 года, во время войны Керенский был в России представителем партии социалистов-революционеров, во главе которой за границей тогда стояли такие махровые пораженцы - циммервальдовцы, как члены Ц. К. - Чернов и Натансон. (о них см. на нашей стр., ldn-knigi) Керенский тогда был в рядах активных пораженцев и вел борьбу с оборонцами, с теми, кто отстаивал борьбу с немцами до конца. В 1916 году, над Керенским висели тяжкие обвинения в сношениях с пораженцами. Несмотря на то, что он был членом Г. Думы, он был накануне ареста и предания суду по обвинению в государственной измене и в сношениях с теми, кто был заинтересован в сепаратном мире и в поражении русской армии, а не по обвинению в участии в общереволюционном движении.
Фактически это обвинение Керенского было верно. Да он был пораженец. Если же, тем не менее, Керенский не был тогда арестован, ни предан суду, то это произошло только потому, что тогдашнее оппозиционное настроение общества делало его арест очень трудным и правительство на него не решалось.
Но, в конце концов, от ареста Керенского спасла все-таки только революция. ("Общее Дело" 29 янв. 1921 г. "Суд идет"). Таков был товарищ председателя Совета, а председатель - профессиональный революционер, социал-демократ. Отсюда понятно, почему самые вредные для родины и для армии постановления так блестяще проходили через Совет и его Исполком. Приобщившись к власти, сделавшись через два дня министром юстиции, а позже и верховным главнокомандующим, Керенский перестал быть пораженцем, он даже сделался патриотом, но зло и зло непоправимое уже было сделано.
**
*
В тот день, вернувшись после завтрака домой, я нашел в квартире разгром. Вещи были перерыты, унесена пара высоких военных сапог. В столовой на столе остатки закуски, две опорожненных бутылки вина, три стакана. На мой запрос в домовую контору объяснили, что так как квартира записана на Дворцовую охрану, то какие-то солдаты 214 приходили ее осматривать. Старший дворник, явившись, советовал лучше уезжать и уже, во всяком случае, не ночевать дома. - "Все может быть, ваше превосходительство, по нынешним временам", - резонно сказал он, - "нехорошо говорят про Государя Императора, все может быть". Я поблагодарил за предупреждение, дал на чай, принял к сведению.
Переговорив по телефону где бы можно было переночевать, протелефонировал Белецкому. Тоном убитого, расстроенного человека, иногда всхлипывая, видимо от душивших его слез, Белецкий сообщил, что он только что узнал, что в Думе решено отречение Государя. Все кончено. Бедный Государь. Отречение дело часов. Поезд Государя уже задержан. Белецкого пока не трогали, но он уже приготовился к аресту. Советовал и мне сделать то же. Распрощались.
В Г. Думе, как сообщили мне и из другого надежного источника действительно на очереди был поставлен вопрос об отречении.
**
*
В Исполкоме, еще до начала обсуждения солдатского вопроса, уже знали, что Императорский поезд где-то задержан. Это приподняло настроение. Затем дошли слухи, что временный комитет принял относительно "Николая II" какое-то решение. Но вот с вокзала дали знать, что Родзянко требует приготовить для него экстренный поезд для поездки навстречу Государю. Железнодорожники спрашивают как прикажет поступить Исполком. Давать или не давать поезд. От Родзянки же в то же время явился офицер и жаловался Исполкому, что председателю не дают поезда, ссылаясь на распоряжение Исполкома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87