…В ту ночь они долго любили друг друга и утром тронулись в путь лишь тогда, когда солнечный диск, оторвавшись от далекого горизонта, багровым пузырем всплыл над равниной Дарсолана. ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ПУТИ
– Там, – сказала Аквия, протянув к северу руку. Она привстала на цыпочки, словно пытаясь разглядеть стены, шпили и башни таинственной цитадели за белесой дымкой, скрывавшей горизонт. – Там, скоро!
Блейд кивнул. Они стояли на вершине невысокого тороса, у подножия которого притулилась юрта. Вещи были уже собраны, собаки – запряжены, оставалось свернуть легкий каркас, обтянутый кожами, и – в дорогу.
Чем меньше миль отделяло их от скал Берглиона, тем чаще мысли Блейда обращались к чудесам древнего замка. Что ждет его за каменными стенами твердыни Помнящих? Бездонная шахта, что тянется до слоя расплавленной магмы, неведомые энергетические установки, оранжереи… многоцветное сверкание полотен… Нет, гобеленов – Аквия подчеркивала это не раз! И дремлющая века – или тысячелетия – машина с колпаком из проволоки и прозрачных камней шлемом ментальной связи, коммуникатором!
Возможно, он допускал ошибку, и это установка не была передатчиком, а шлем не имел никакого отношения к ментальной связи. В конце концов, он не являлся техническим специалистом и мог опираться только на собственный, весьма ограниченный опыт. На Земле лишь компьютер Лейтона обладал возможностью непосредственной коммуникации с человеческим мозгом, и Блейд боялся, что окажется невольным пленником аналогий. Любое устройство с подсоединенным к нему шлемом, который человек способен водрузить себе на голову, будет казаться ему прибором для чтения и передачи мыслей, хотя на самом деле такая штука может предназначаться для чего угодно – от лечения мигрени до завивки волос. Тут он вспомнил о собственной буйной шевелюре и усмехнулся.
Однако интуиция подсказывала ему, что вряд ли древние строители Берглиона разместили в запечатанной камере автоматического парикмахера или машинку, способную только почесывать клиентов за ушами. Нет, это устройство являлось чрезвычайно важным, и при трактовке его назначения следовало исходить не только из внешнего вида, но также из специфики момента. Которая была весьма и весьма печальной.
Предположим, сказал он себе, что дремлющая машина и в самом деле передатчик, способный отправить в межзвездные просторы призыв о помощи. Кто и каким образом мог бы использовать ее? Человек, обладающий наследственным телепатическим даром… умеющий концентрировать мысль… посвященный в древнее искусство, когда-то общедоступное и привычное… Он покосился на задумчивое личико стоящей рядом Аквии. Нет, не надо далеко ходить, чтобы найти подходящего кандидата!
Но раньше он сам сунет голову в эту крысоловку из проволоки и убедится, что она безопасна. Все-таки у него немалый опыт в подобных делах… Пять раз компьютер Лейтона выворачивал его мозги наизнанку, трудно представить себе что-то более ужасное!
Да, он проверит сам… Только бы добраться до Берглиона! ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПУТИ
Перевалило за полдень; багровый шар светила медленно сползал к далекой черте горизонта. Теперь, спустя три недели, оно уже не казалось Блейду оком дьявола – скорее, покрасневшим от слез глазом божества, оплакивавшего гибель этого мира и своих детей, шаг за шагом приближавшихся к границе вечного небытия. Бог, однако, оставил им надежду и послал мессию, способного указать путь к спасению. И если он, Блейд, был этим пророком, то к божественному разряду следовало отнести его светлость лорда Лейтона.
Разведчик не раз ловил себя на том, что пристально всматривается в солнечный диск, отыскивая сходство с янтарным зрачком старого профессора. Бесполезное занятие; глаза Лейтона горели яростным и беспокойным пламенем, тогда как светило Берглиона казалось заревом умирающего костра. И все же он снова и снова глядел на него, словно пытался разгадать тайну своего появления в этом мире
– Что ты там увидел, Риард? – ладонь Аквии в меховой рукавичке легко коснулась его плеча.
– Будущее, – пробормотал Блейд, невольно вздрогнув.
– У нас нет будущего, – женщина покачала головой.
– Я говорю о своем мире.
Они помолчали; потом Аквия сказала:
– Скоро тебе предстоит выпить снадобье, чтобы убрать все это… – ее ладонь вновь разворошила шерсть на плече разведчика. – Не хочу, чтобы тебя видели в Берглионе таким. Моя вина…
– Ни слова больше! – Блейд шутливо стиснул ее в объятиях. – Ты, малышка, замаливаешь свой грех каждую ночь, и я с удовольствием получаю эти проценты с нашей сделки.
– Проценты? – Аквия наморщила ясный лоб; видимо, подобные финансовые тонкости были выше ее разумения.
– Не бери в голову… Это шутка.
Она послушно кивнула.
– Я приготовлю отвар. Ты выпьешь его утром, в последний день, когда мы увидим скалы Берглиона. Волосы начнут выпадать не сразу… Сначала – чуть-чуть, потом полезут клочьями, – она хихикнула. – Боюсь, ты подъедешь к воротам замка совсем голым, Риард.
– У меня есть шкуры, реквизированные у Харата, – с достоинством возразил Блейд. – А сверху я натяну панцирь, который содрал с дайра!
– Ты всех перепугаешь, мой хранитель…
Блейд оскалился, щелкнул зубами, и Аквия, улыбнувшись, шлепнула его по губам. Прошло минут десять; они держались за руки, меховая рукавичка утопала в огромной мохнатой лапе. Наконец разведчик произнес:
– То мерзкое зелье, что ты поднесла мне при первом знакомстве – презанятная штука. Многие в моем мире отдали бы полжизни, чтобы отведать его…
– И та девушка, которая любит смотреть картины прошлого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36