..
Ладно, не бойся. Чужого тебе не припишу.
- Я и не боюсь.
Ворожея уже будто и не слушала ее. Сидела, настороженно вслушиваясь
во что-то. Потом пожала плечами:
- Ладно... давай дело делать. Руку!
Наташа неуверенно протянула правую руку, с тревогой следя за дорогим
бриллиантовым кольцом. Хоть и туго слезает с пальца, но...
- Ой!
Ворожея уколола ее в мизинец так быстро и ловко, что Наташа даже
ничего не почувствовала. Застыла в остолбенении, глядя на набухающую
красную каплю. Дарья, как ни в чем не бывало, бросила в немытую тарелку
с застывшими остатками борща крошечную медицинскую иглу - плоскую, с
остреньким жалом. Такими берут кровь в лабораториях.
- Не бойся, у меня все стерильно, иглы одноразовые.
- Да что вы себе позволяете! - Наташа попыталась было отдернуть руку,
но Дарья перехватило ее неожиданно сильным и точным движением.
- Стой, глупая! Снова колоть придется!
Из кармана она достала аптечный пузырек темно-коричневого стекла.
Этикетка была отмыта, но плохо: даже угадывались первые буквы: "На..."
Ловко открутила пробку, подставила пузырек под Наташин мизинец,
встряхнула. Капля сорвалась внутрь пузырька.
- Некоторые считают, - удовлетворенно произнесла ворожея, - что чем
больше крови в привороте - тем сильнее он будет. Неправда. Кровь
необходима качественно, но совершенно не важна количественно...
Ведунья открыла холодильник. Достала пятидесятиграммовую бутылочку
водки "Привет". Наташа вспомнила, что ее шофер как-то называл такие
"реаниматорами"...
Несколько капель водки ушло на клочок ватки, которой Наташа послушно
залепила палец. Бутылочку ведунья протянула Наташе.
- Будешь?
Почему-то Наташе живо представилось пробуждение завтра утром -
где-нибудь на другой конце города, обобранной, изнасилованной, и ничего
не помнящей о происшедшем. Она замотала головой.
- Ну я выпью, - Дарья поднесла "реаниматор" ко рту, и одним глотком
всосала водку. - Так оно лучше... работается. А ты... ты зря меня
боишься. Не разбоем живу.
Несколько остававшихся в бутылке капель тоже ушли в пузырек с
приворотным зельем. Потом, не стесняясь любопытного взгляда Наташи,
ведунья добавила туда - соль, сахар, горячую воду из чайника и какой-то
порошок с сильным запахом ванили.
- Это что? - спросила Наташа.
- У тебя насморк? Ваниль это.
Ведунья протянула ей пузырек.
- Держи.
- И все?
- Все. Напоишь мужа. Сумеешь? Можно в чай вылить, можно в водку - но
это нежелательно.
- А где тут... волшебство?
- Какое волшебство?
Наташа вновь почувствовала себя дурой. Сказала, почти срываясь на
крик:
- Тут капля моей крови, капля водки, сахар, соль и ваниль!
- И вода, - добавила Дарья. Уперла руки в бока. Иронически посмотрела
на Наташу: - А ты чего хотела? Сушеный глаз жабы? Яйца иволги? Или мне
туда высморкаться? Тебе что нужно - ингредиенты, или эффект?
Наташа молчала, ошеломленная этой атакой. А Дарья, уже не скрывая
насмешки, продолжала:
- Милая ты моя... да если бы я хотела впечатление на тебя произвести
- произвела бы. Не сомневайся. Важно не то, что в пузырьке, важно - кто
делал. Не бойся, иди домой, и пои мужа. Зайдет он еще к тебе?
- Да... вечером, звонил, что вещи заберет кое-какие... - пробормотала
она.
- Пусть забирает, только чайком его напои. Завтра обратно вещички
потащит. Если пустишь, конечно, - Дарья усмехнулась. - Ну что ж...
последнее осталось. Берешь на себя тот грех?
- Беру, - Наташа вдруг поняла, что уже не может с полным основанием
посмеяться над сказанным. Что-то здесь было не смешно. Уж слишком
серьезно обещала ворожея. И если завтра и впрямь вернется муж...
- Твое слово, мое дело... - Дарья медленно развела руки. Заговорила
скороговоркой: - Красная вода, чужая беда, да гнилое семя, да лихое
племя...Что было - того нет, чего не было - не будет... Вернись в
никуда, растворились без следа, по моей воле, по моему слову...
Ее голос упал до нечленораздельного шепота. Минуту ворожея шевелила
губами. Потом с силой хлопнула ладонями.
Видимо, разыгралось воображение - Наташе показалось, что по кухне
пронесся порыв ледяного ветра. Зачастило сердце, кожа пошла мурашками.
Дарья тряхнула головой, посмотрела на Наташу, кивнула:
- Все. Иди, милая. Иди домой, дочка, жди мужа.
Наташа встала. Спросила:
- А что... когда мне...
- Как понесешь - сама про меня вспомнишь. Ждать буду три месяца... а
если не дождусь - не обессудь.
Наташа кивнула. Сглотнула возникший в горле комок. Почему-то сейчас
она твердо верила во все, обещанное знахаркой... и при этом до боли ясно
понимала, что через три месяца, если и впрямь все получится, ей будет
нестерпимо жалко отдавать деньги. Появится искушение списать все на
совпадение... ну не отдавать же пять тысяч долларов этой грязной
шарлатанке?
И в то же время она понимала - отдаст. Может быть, до последнего дня
протянет, но принесет.
Потому что будет помнить этот легкий хлопок неухоженных ладоней, и
эту волну холода, внезапно распространившуюся по кухне.
- Иди, - с легким напором повторила ворожея. - Мне еще ужин готовить,
в квартире убираться. Давай, давай...
Наташа вышла в темную прихожую, с облегчением скинула тапочки и
надела туфли. Колготки, кажется, выдержали... надо же, и не надеялась...
Она посмотрела на ворожею, пытаясь найти какие-то слова -
поблагодарить, уточнить, может быть даже - пошутить, если получится,
конечно...
Но Дарье было не до нее. Глаза ворожеи округлились, она смотрела
прямо в запертую дверь, слабо водила перед собой руками, и шептала:
1 2 3 4 5 6 7