.. - мама покачала головой.
- За это платят, - невзначай сказала я.
Вот теперь мама на меня посмотрела. У нее задрожали губы.
- Ты ставишь это мне в укор? Да?
Голос у мамы всегда был хорошо поставлен. Как у актрисы. Ей бы в
театре играть.
- Да, мы живем на твою зарплату, - с горечью сказала мама. -
Государство обокрало нас, и бросило умирать на обочине. Спасибо,
доченька, что не забываешь. Мы с папой очень тебе благодарны. Но не надо
нам постоянно напоминать...
- Мама, я вовсе это не имела в виду. Мама, ну ты же знаешь, что у
меня ненормированный рабочий день!
- Рабочий день! - мама всплеснула руками. На подбородке у нее висела
крошка кекса. - Скажи уж лучше - рабочая ночь! И еще неизвестно, чем ты
занимаешься!
- Мам...
Конечно, ничего такого она не думает. Наоборот, всегда с гордостью
рассказывает подругам, какая я примерная и славная девочка. Просто ей с
утра хотелось поругаться. Может быть - новости посмотрела, и услышала
какую-нибудь очередную гадость о нашей жизни. Может быть с утром поутру
поцапалась - не зря же он так рано ушел.
- И бабушкой в сорок лет я становиться не собираюсь! - без особого
перехода продолжила мама. Да и зачем ей тут переход? Она давно боится,
что я выйду замуж, уйду из дома, и им с отцом придется жить вдвоем. А
может и не придется - я как-то посмотрела линии реальности, и очень
вероятно, что папа уйдет к другой женщине. Он на три года моложе мамы...
и в отличии от нее за собой следит.
- Тебе в этом году пятьдесят, мама, - сказала я. - Извини, я очень
спешу.
Уже в прихожей меня догнал полный справедливой обиды мамин крик:
- Ты никогда не хотела поговорить с матерью по человечески!
- Когда-то хотела, - сказала я себе под нос, выскакивая за дверь. -
Когда была человеком, хотела. А где ты тогда была...
Понятное дело, что сейчас мама тешит себя мыслью, какой скандал
устроит мне вечером. И еще мечтает привлечь к этому папу. Когда я об
этом подумала, настроение сразу стало гадким.
Что за манера - вмешивать любимого человека в скандал? А ведь мама
его любит! До сих пор любит, я точно знаю, я проверяла. И не понимает,
что своим характером убила в отце его любовь.
Никогда так не буду делать.
И маме не позволю!
В подъезде никого не было, да это меня бы и не остановило. Я
обернулась к двери, и посмотрела - по-особому, слегка прищурившись...
так, чтобы увидеть свою тень.
Настоящую тень. Ту, что рождена сумраком.
Это выглядит так, будто впереди сгущается мрак. До самой
пронзительной темноты, до такого черного цвета, рядом с которым
беззвездная ночь станет днем.
И на фоне этой темноты - вздрагивает сероватый, клубящийся; и не
объемный, и не плоский силуэт. Будто его вырезали из грязной ваты. А
может, наоборот - прорезали великую Тьму, и оставили в ней дверь в
сумрак.
Я шагнула, наступая на тень, та скользнула вверх, принимая мое тело.
И мир изменился.
Краски почти исчезли. Все застыло в сероватой, смазанной мгле - такая
бывает, если у телевизора убрать до минимума цветность и контрастность.
Звуки замедлились, и наступила тишина, остался лишь едва уловимый
рокот... слабый, будто шум далекого моря.
Я была в сумраке.
И видела, как пылает в квартире мамина обида. Лимонно-желтый,
кислотный цвет, перемешанный с жалость к себе и едко-зеленой неприязнью
к отцу, так не вовремя ушедшему в гараж возиться с машиной.
А еще над мамой потихонечку формировался черный вихрь.
Узконаправленное проклятие, пока еще хиленькое, на уровне "чтоб ты
сдурела на своей работе, сволочь неблагодарная!", но зато - материнское.
Особо мощное и цепкое.
Ну уж нет, мамочка!
Отец твоими стараниями в тридцать семь инфаркт получил, а три года
назад я его от второго едва спасла... такой ценой, что и вспоминать не
хочется. Теперь и на меня нацелилась?
Я потянулась через сумрак - изо всех сил, даже заныло под лопатками.
Схватила мамино сознание - то дернулось, и оцепенело.
Так... сделаем-ка вот что...
Я вспотела, хотя в сумраке всегда прохладно. Я потратила силу,
которая пригодилась бы на работе. Зато через мгновение мама уже не
помнила, что разговаривала со мной. И вообще - ей очень нравилось, что я
такая трудяга, что на работе меня ценят и любят, что я убегаю ни свет,
ни заря, и возвращаюсь заполночь.
Вот так.
Скорее всего, это даст временный эффект, я ведь не хотела лезть
слишком уж глубоко в мамино сознание. Но пара месяцев спокойной жизни
мне обеспечена. И папе тоже, а я папина дочка, и люблю его куда больше,
чем маму. Это только детям трудно ответить, кого больше любишь, папу или
маму, у взрослых очень даже запросто получается...
Закончив, я снесла полусформировавшийся черный вихрь - тот поплыл
сквозь стены, ища, к кому бы прицепится, и перевела дух. Критическим
взглядом оглядела подъезд.
Да, давненько не убиралась. Опять наползло синего мха, причем у наших
дверей его больше всего. Понятно... с мамиными истериками ему всегда
есть чем питаться. Когда я была маленькой, то думала, что мох разводят
Светлые, чтобы нам досадить. Потом мне объяснили, что синий мох -
коренной обитатель сумрака, паразит, поедающий человеческие эмоции.
- Лёд! - скомандовала я, вскидывая руку. Холод послушно собрался у
пальцев и тугой щеткой прошелся по стенам. Промороженные иголочки мха
посыпались на пол, мгновенно истлевая.
Вот так-то!
Это тебе не человеческими мыслишками кормиться!
Это настоящая сила - сила Иного.
1 2 3 4 5 6 7