— Я на это и не рассчитываю. — Профессор Ярбору поджал губы. — Ведь ненормально, Уилкинс, чтобы захороненная три тысячи лет назад мумия разговаривала. Хотя бы даже и шепотом. Это совершенно противоестественно.— Поистине так, сэр, — согласился камердинер.— Но вчера он что-то шептал мне, — сказал профессор, — когда я был с ним здесь один. Шептал на незнакомом языке, но так настойчиво и требовательно, словно хотел, чтобы я что-то сделал.Он наклонился и заговорил, обращаясь к мумии:— Ра-Оркон, если ты хочешь говорить со мной, я тебя слушаю. И постараюсь понять тебя.Прошла минута. Еще одна. Не слышно было ни звука, кроме жужжания мухи.— Может, я себе все это только вообразил, — сказал вслух профессор. — Да, наверняка так оно и было. Принесите мне маленькую пилу из лаборатории, Уилкинс. Я хочу отпилить вот здесь в углу кусочек дерева от саркофага. Мой друг Дженнигс из университета в Лос-Анджелесе попробует определить потом методом измерения радиоактивного углерода возраст дерева и установить точное время, когда был захоронен Ра-Оркон.— Слушаюсь, сэр. — Камердинер вышел.Профессор Ярбору стал обходить саркофаг кругом, постукивая по дереву, пытаясь понять, где лучше отпилить нужные ему кусок. В одном месте ему показалось, что там пустота. В другом — дерево было таким рыхлым, словно полностью сгнило.Вдруг до него донеслось тихое бормотание, шедшее из саркофага. Он испуганно выпрямился — потом приложил ухо к губам мумии.Мумия что-то шептала ему! Сквозь слегка приоткрытые губы выходили слова — их произносил египтянин, не живший уже более трех тысяч лет.Профессор не мог разобрать слов. Это были гортанные и шипящие звуки, такие тихие, что он едва мог их расслышать. Но голос то поднимался, то опускался и звучал все настойчивее и требовательнее, словно мумия пыталась с большим трудом что-то втолковать ему.Профессора охватило невероятное возбуждение. Скорее всего, это был древнеарабский язык — временами ему, казалось, что он вот-вот узнает знакомые слова.— Дальше, Ра-Оркон! — настаивал он. — Я пытаюсь понять тебя.— Чего изволите, сэр?При звуках голоса у себя за спиной профессор резко обернулся. Мумия тут же умолкла. Перед ним стоял Уилкинс с маленькой острой пилой в руках.— Уилкинс! — закричал Ярбору. — Ра-Оркон опять шептал! Он начал сразу, как только вы вышли, и тут же перестал, как вы вошли.У Уилкинса был очень серьезный вид. Он наморщил лоб.— Очевидно, он разговаривает только тогда, когда вы с ним наедине, — сказал он. — Вы разобрали, что он говорил?— Нет, — ответил профессор в полном расстройстве. — Почти, но все же не совсем. Я не эксперт по языкам. Возможно, он говорит на древнеарабском или каком-нибудь диалекте хеттов или халдеев.Уилкинс посмотрел в окно. Его взгляд остановился на доме на противоположной стороне ущелья — на новеньком беленьком домике, прилепившемся к крутому склону.— Ваш друг, сэр, профессор Фримен, — сказал он и показал на домик, — самый большой у нас знаток языков Среднего Востока. Он может быть здесь через пять минут, и если Ра-Оркон заговорит и с ним, то он, возможно, скажет вам, что хочет сообщить Ра-Оркон.— Конечно! — воскликнул профессор Ярбору. — Мне надо было сразу позвать его. В конце концов его отец был тогда со мной, когда я нашел гробницу Ра-Оркона. Бедняга — через неделю его убили в торговом квартале. Пойдите, Уилкинс, позвоните Фримену. Попросите его немедленно приехать.— Слушаюсь, сэр. — Едва камердинер вышел из комнаты, как опять раздался таинственный шепот.Профессор Ярбору снова напрягся, стараясь понять, что говорит мумия — тщетно. Отчаявшись, он сдался. Через открытое окно ему был виден дом Фримена — он стоял на крутом склоне и находился значительно ниже ведущей к нему подъездной дороги.Ярбору наблюдал, как его юный друг вышел через боковую дверь из дома, поднялся на несколько ступеней к гаражу и через некоторое время выехал на узенькое шоссе, проложенное кругом по верху ущелья. Пока Ярбору в нервном напряжении взглядом следил за своим другом, он в то же время продолжал напряженно прислушиваться к шепоту. Когда мумия вдруг ни с того ни с сего замолчала, маленького человека охватило безумное отчаяние. Надо было Ра-Оркону замолчать именно в тот момент, когда должен был появиться кто-то, кто мог бы перевести его слова!— Говори, Ра-Оркон, говори! — умолял профессор. — Ну пожалуйста, говори! Я слушаю тебя! Я пробую понять!Через какое-то мгновение шепот возобновился. Потом профессор услышал, как возле дома затормозила машина. Сразу вслед за этим дверь открылась и в комнату вошли.— Это вы, Фримен? — спросил он.— Да, Ярбору. Что случилось? — ответил мягкий благозвучный голос.— Подойдите сюда — только тихо. Пожалуйста, прислушайтесь. — Он почувствовал, как тот вплотную приблизился к нему.— Ра-Оркон! — громко позвал профессор Ярбору. — Говори! Не замолкай! — Но мумия молчала, как она молчала, по всему, вот уже три тысячи лет.— Я не совсем понимаю, — сказал профессор Фримен после того, как его старший коллега повернулся к нему. Фримен был изящным мужчиной среднего роста, с приветливым лицом и седоватыми волосами. — У меня сложилось впечатление, будто вы прислушивались к мумии.— Именно это я и делал! — воскликнул Ярбору. — Она шептала мне на непонятном языке, и я надеялся, вы сможете перевести мне ее слова. Но едва она заметила вас, как умолкла. Или… — Он умолк сам, когда до него дошло, как странно смотрит на него его друг. — Вы мне не верите? — спросил он. — Вы не верите, что Ра-Оркон шептал мне слова?Профессор Фримен потер подбородок.— В это едва ли можно поверить, — сказал он, помолчав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42