Но перед этим было рассказано, что Чаппеллетто не только исповедался, но и причастился, а после этого соборовался и вскоре после вечерни скончался.
Хотя дальше говорится о мгновенном покаянии, но время в новелле все занято.
Памфило заканчивает новеллу словами: «Потому, дабы его благость сохранила нас в этом веселом обществе целыми и здоровыми среди настоящих бедствий, восхвалим того, во имя которого мы собрались, вознесем ему почитания и поручим ему наши нужды, в твердой уверенности, что он нас услышит…»
Предлагается как бы писать письма к богу, но предварительно показано, что почтовый ящик, в который бросаются эти письма, безнадежен.
Святой – обманщик, и чудеса его совершаются по ошибке или по снисходительности бога. Рим и римская церковь развратны и торгуют верой так, как в Париже не торгуют даже сукном.
Товар очень сомнителен: сукна могут быть разного сорта, а вера может быть для верующего или одна, или никакая.
Только сняв тремя новеллами обычные религиозные представления, Боккаччо начинает рассказывать о жизни итальянцев, об истинных основах их нравственности, о преступлениях духовенства; он в общем их считает забавными и обычно дает благополучные решения.
Законы разума, риторически обоснованные, для Боккаччо логичны, неопровержимы и обязательны.
Часто они переданы в новеллах для нас наивно и скучно, но были для читателя того времени смелыми по неожиданности приложения.
Законы религиозной морали опровергнуты. Остаются правила новой бытовой мудрости, которые риторически подробно обосновываются.
Сюжетное построение в своем задании обычно основано на смысловом противопоставлении, на разнопонимании одного и того же явления; ощущение разнопонимания иногда осуществлено тем, что произведение разрешено как бы в не соответствующем ему стиле и жанре.
Вступительная новелла с религиозной тематикой не одинока. За ней идет вторая, в которой рассказывается, как некий богатый еврей Авраам, купец и большой знаток иудейского закона, под влиянием своего друга, христианина, склонился к принятию христианства, но перед этим решил поехать в Рим «…дабы там увидать того, кого ты называешь наместником бога на земле, увидать его нравы и образ жизни, а также его братьев кардиналов; если они представятся мне таковыми, что по ним и из твоих слов я убеждусь в преимуществе твоей веры над моею, как это ты старался мне доказать, то я поступлю, как тебе сказал; коли нет, я как был, так и останусь евреем».
Друг-христианин был крайне опечален, зная, что представляет собой Рим.
Еврей едет в Рим и видит развратный город, продажу таинств и вообще продажу всего, чем можно торговать, видит обжорство, сладострастие, лицемерие, симонию и «все это, вместе со многим другим, о чем следует умолчать…».
О преступлениях римской курии Боккаччо говорит общо, как о чем-то само собой разумеющемся.
Новелла как художественное произведение держится на неожиданном, каламбурно-парадоксальном разрешении.
Авраам, увидя все это распутство, внезапно решает принять христианство.
Основания у него следующие: «…Рим представился мне местом скорее дьявольских, чем божьих начинаний».
Но идет рассуждение о том, что если все эти дьявольские пороки не прекратили христианства и христианская религия продолжает существовать и шириться, то «…становится ясно, что дух святой составляет ее основу и опору…».
Новелла как бы успокаивает религиозную цензуру. На самом деле новелла, утверждая, отрицает, притворяясь, что она утверждает при помощи отрицания.
Рим преступен и погряз в торговле святынями, а христианство продолжает процветать, между тем оно должно погибнуть. То, что оно существует даже при таком положении, может быть объяснено только чудом.
Это звучит благочестиво, если принять, что «христианство» действительно существует, но доказательством приводится только то, что оно «ширится».
Такая сюжетная «фигура», по терминологиям риторики, могла быть названа только иронией.
Третья новелла – знаменитый рассказ о трех кольцах. Султан Саладин, желая взять деньги у еврея Мельхиседека, решил спросить его о том, какая из трех вер – мусульманская, христианская или иудейская – истинна. Но человек, к которому обратились с искушающим вопросом, был очень опытен.
Мусульманство, христианство и иудаизм составляли традиционный комплекс религий, «имеющих Писания».
Мусульманство считалось мусульманами религией истинной, иудаизм же и христианство – религиями терпимыми, связанными с Кораном происхождением.
Три кольца и выбор их – исторически обоснованы. Новелла существует давно, но бытовала в среде слабых: она была попыткой иноверцев защитить перед лицом представителей господствующих религий свое право на другой культ.
В то же время эта новелла выражает своеобразную, так сказать, торгово-дипломатическую терпимость к чужой вере. Такая терпимость встречалась не только в купеческих республиках Италии.
Коронованный в церкви царской короной Иоанн IV, он же Иван Грозный, умел при случае проявлять своеобразный религиозный либерализм.
Он в 1562 году писал в ответ на послание ногайского хана, отговариваясь от необходимости помочь ему войсками: «Так чтоб в других землях не стали говорить: вера вере недруг, и для того христианский государь мусульман изводит. А у нас в книгах христианских писано, не ведено силою приводить к нашей вере. Бог судит в будущем веке, кто верует право или не право, а людям того судить не дано»[10].
Первые три, так сказать, религиозные новеллы сознательно поставлены впереди всей книги, опровергая религию как норму, дающую людям определенные нравственные устои и правила поведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35