ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Мне приходилось иной раз выезжать в политотдел 11-й армии, штаб которой стоял в Тифлисе. Бывало, сидишь в вагоне вместе с грузинами моего же возраста, еще молодыми, обратишься к ним на русском, а они мне не отвечают, делают вид, что не понимают русского, хотя я видел, что это бывшие офицеры царской армии и хорошо владеют русским. Простой грузинский народ вел себя иначе. Крестьяне встречали нас всегда очень гостеприимно, обязательно угощали. Если случались какие-либо семейные торжества, устраивались обеды, по-грузински пышно.
Наших красноармейцев, которые попадались им в такие часы, буквально затаскивали в дом, напаивали и потом провожали в воинскую часть. Никогда не было ни одного случая насилия над красноармейцами, хотя возможности имелись: вокруг заросли кукурузы, кустарники, лес.
Когда я рассказывал об этом Сталину, он как бы возражал: "Что вы обижаетесь на грузин? Поймите же, вы оккупант, вы свергли грузинское меньшевистское правительство". "Это, - отвечаю, - верно, я понимаю и не обижаюсь, а просто говорю, какая была тогда обстановка".
Теперь, во второй раз, познакомился я с Берией и другими руководителями Грузии. Кадры мне понравились, вообще люди очень понравились. Единственно то лишнее, рассказывал я Сталину, что чересчур гостеприимны. Очень трудно устоять, чтобы тебя не споили, нехорошо это. "Да, это они умеют, - отвечал Сталин, - это они умеют, я их знаю". В те годы сам Сталин выпивал еще весьма умеренно, и мне его умеренность нравилась.
Однажды, когда я был в Москве, приехав из Киева, Берию вызвали из Тбилиси. Все собрались у Сталина, Ежов тоже был там. Сталин предложил: "Надо бы подкрепить НКВД, помочь товарищу Ежову, выделить ему заместителя". Он и раньше ставил этот вопрос, при мне спрашивал Ежова: "Кого вы хотите в замы?". Тот отвечал:
"Если нужно, то дайте мне Маленкова". Сталин умел сделать в разговоре паузу, вроде бы обдумывая ответ, хотя у него уже давно каждый вопрос был обдуман. Просто он ожидал ответа Ежова. "Да, - говорит, - конечно, Маленков был бы хорош, но Маленкова мы дать не можем.
Маленков сидит на кадрах в ЦК, и сейчас же возникнет новый вопрос, кого назначить туда? Не так-то легко подобрать человека, который заведовал бы кадрами, да еще в Центральном Комитете. Много пройдет времени, пока он изучит и узнает кадры". Одним словом, отказал ему. А через какое-то время опять поставил прежний вопрос:
"Кого в замы?". На этот раз Ежов никого не назвал. Сталин и говорит: "А как вы посмотрите, если дать вам заместителем Берию?". Ежов резко встрепенулся, но сдержался и отвечает: "Это - хорошая кандидатура.
Конечно, товарищ Берия может работать, и не только заместителем. Он может быть и наркомом".
Следует заметить, что тогда Берия и Ежов находились в дружеских отношениях. Как-то в воскресенье Ежов пригласил меня и Маленкова к себе на дачу, там был и Берия. Это случалось не раз. Когда Берия приезжал в Москву, то всегда гостил у Ежова... Сталин ответил: "Нет, в наркомы он не годится, а заместителем у вас он будет хорошим". И тут же продиктовал Молотову проект постановления. Молотов всегда сам писал проекты под диктовку Сталина. Как правило, такие заседания затем кончались обедами у Сталина. Я подошел к Берии, подружески пожал ему руку и поздравил его. Он незлобно, но демонстративно, хотя и тихо, послал меня к черту: "Ты что поздравляешь меня? Сам же не хочешь идти на работу в Москву". Это он намекнул на то, что Молотов просил, чтобы меня утвердили заместителем Председателя Совнаркома СССР. Сталин согласился с этим и уже сказал мне об этом. Но я очень не хотел такого назначения и начал просить Сталина не делать этого. Сталин вроде бы прислушался к моим словам. А я уговаривал: "Товарищ Сталин, дело идет к войне. Сейчас меня более или менее узнали на Украине, да и я узнал эту республику, узнал ее кадры. Придет новый человек, ему будет сложнее. Мне полезнее находиться сейчас на Украине, чем идти к товарищу Молотову, хотя товарищ Молотов много раз меня уговаривал идти к нему".
Молотов хорошо относился ко мне, высоко оценивая мою деятельность и в Москве, и на Украине. Он часто звонил в Киев и советовался по тому или другому вопросу.
Например, когда назначали наркомом земледелия Бенедиктова, позвонил ко мне и спросил: "Как вы смотрите на это, вы же знаете Бенедиктова?". Отвечаю: "Знаю.
Наркомом будет хорошим. Высокое, конечно, выдвижение сразу из директоров треста в наркомы, но это будет все же хороший нарком, знающий, умеющий работать и организовать дело". Или вот с Малышевым2. Он был тогда главным инженером Коломенского паровозного завода. Я съездил в Коломну и после возвращения в Москву многое рассказал Сталину о Малышеве, поскольку он произвел на меня очень хорошее впечатление. Потом позвонил мне Молотов и поинтересовался: "Как вы посмотрите, если мы выдвинем Малышева наркомом машиностроения?".
Отвечаю: "Очень хороший инженер. Считаю, что он будет также очень хороший нарком". Так случалось и по другим вопросам, связанным с людьми, которых я знал. Это свидетельствует о доверии и хорошем отношении Молотова ко мне. Я так это и расценивал. Да и Молотов тогда мне нравился, но идти в Совнарком СССР я не хотел.
Сталин согласился с моим аргументом насчет близости войны и сказал: "Ладно, пусть Хрущев остается на Украине". Когда я стал поздравлять Берию, именно это он мне и припомнил: "Как ты сам отбивался? Не хотел? А меня сейчас поздравляешь? Я тоже не хочу идти в Москву, мне в Грузии лучше". "Постановление уже есть и вопрос решен, - ответил я. - Ты теперь москвич, прощайся со своей Грузией".
Так был назначен Берия. Сталин при этом что-то надумал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Наших красноармейцев, которые попадались им в такие часы, буквально затаскивали в дом, напаивали и потом провожали в воинскую часть. Никогда не было ни одного случая насилия над красноармейцами, хотя возможности имелись: вокруг заросли кукурузы, кустарники, лес.
Когда я рассказывал об этом Сталину, он как бы возражал: "Что вы обижаетесь на грузин? Поймите же, вы оккупант, вы свергли грузинское меньшевистское правительство". "Это, - отвечаю, - верно, я понимаю и не обижаюсь, а просто говорю, какая была тогда обстановка".
Теперь, во второй раз, познакомился я с Берией и другими руководителями Грузии. Кадры мне понравились, вообще люди очень понравились. Единственно то лишнее, рассказывал я Сталину, что чересчур гостеприимны. Очень трудно устоять, чтобы тебя не споили, нехорошо это. "Да, это они умеют, - отвечал Сталин, - это они умеют, я их знаю". В те годы сам Сталин выпивал еще весьма умеренно, и мне его умеренность нравилась.
Однажды, когда я был в Москве, приехав из Киева, Берию вызвали из Тбилиси. Все собрались у Сталина, Ежов тоже был там. Сталин предложил: "Надо бы подкрепить НКВД, помочь товарищу Ежову, выделить ему заместителя". Он и раньше ставил этот вопрос, при мне спрашивал Ежова: "Кого вы хотите в замы?". Тот отвечал:
"Если нужно, то дайте мне Маленкова". Сталин умел сделать в разговоре паузу, вроде бы обдумывая ответ, хотя у него уже давно каждый вопрос был обдуман. Просто он ожидал ответа Ежова. "Да, - говорит, - конечно, Маленков был бы хорош, но Маленкова мы дать не можем.
Маленков сидит на кадрах в ЦК, и сейчас же возникнет новый вопрос, кого назначить туда? Не так-то легко подобрать человека, который заведовал бы кадрами, да еще в Центральном Комитете. Много пройдет времени, пока он изучит и узнает кадры". Одним словом, отказал ему. А через какое-то время опять поставил прежний вопрос:
"Кого в замы?". На этот раз Ежов никого не назвал. Сталин и говорит: "А как вы посмотрите, если дать вам заместителем Берию?". Ежов резко встрепенулся, но сдержался и отвечает: "Это - хорошая кандидатура.
Конечно, товарищ Берия может работать, и не только заместителем. Он может быть и наркомом".
Следует заметить, что тогда Берия и Ежов находились в дружеских отношениях. Как-то в воскресенье Ежов пригласил меня и Маленкова к себе на дачу, там был и Берия. Это случалось не раз. Когда Берия приезжал в Москву, то всегда гостил у Ежова... Сталин ответил: "Нет, в наркомы он не годится, а заместителем у вас он будет хорошим". И тут же продиктовал Молотову проект постановления. Молотов всегда сам писал проекты под диктовку Сталина. Как правило, такие заседания затем кончались обедами у Сталина. Я подошел к Берии, подружески пожал ему руку и поздравил его. Он незлобно, но демонстративно, хотя и тихо, послал меня к черту: "Ты что поздравляешь меня? Сам же не хочешь идти на работу в Москву". Это он намекнул на то, что Молотов просил, чтобы меня утвердили заместителем Председателя Совнаркома СССР. Сталин согласился с этим и уже сказал мне об этом. Но я очень не хотел такого назначения и начал просить Сталина не делать этого. Сталин вроде бы прислушался к моим словам. А я уговаривал: "Товарищ Сталин, дело идет к войне. Сейчас меня более или менее узнали на Украине, да и я узнал эту республику, узнал ее кадры. Придет новый человек, ему будет сложнее. Мне полезнее находиться сейчас на Украине, чем идти к товарищу Молотову, хотя товарищ Молотов много раз меня уговаривал идти к нему".
Молотов хорошо относился ко мне, высоко оценивая мою деятельность и в Москве, и на Украине. Он часто звонил в Киев и советовался по тому или другому вопросу.
Например, когда назначали наркомом земледелия Бенедиктова, позвонил ко мне и спросил: "Как вы смотрите на это, вы же знаете Бенедиктова?". Отвечаю: "Знаю.
Наркомом будет хорошим. Высокое, конечно, выдвижение сразу из директоров треста в наркомы, но это будет все же хороший нарком, знающий, умеющий работать и организовать дело". Или вот с Малышевым2. Он был тогда главным инженером Коломенского паровозного завода. Я съездил в Коломну и после возвращения в Москву многое рассказал Сталину о Малышеве, поскольку он произвел на меня очень хорошее впечатление. Потом позвонил мне Молотов и поинтересовался: "Как вы посмотрите, если мы выдвинем Малышева наркомом машиностроения?".
Отвечаю: "Очень хороший инженер. Считаю, что он будет также очень хороший нарком". Так случалось и по другим вопросам, связанным с людьми, которых я знал. Это свидетельствует о доверии и хорошем отношении Молотова ко мне. Я так это и расценивал. Да и Молотов тогда мне нравился, но идти в Совнарком СССР я не хотел.
Сталин согласился с моим аргументом насчет близости войны и сказал: "Ладно, пусть Хрущев остается на Украине". Когда я стал поздравлять Берию, именно это он мне и припомнил: "Как ты сам отбивался? Не хотел? А меня сейчас поздравляешь? Я тоже не хочу идти в Москву, мне в Грузии лучше". "Постановление уже есть и вопрос решен, - ответил я. - Ты теперь москвич, прощайся со своей Грузией".
Так был назначен Берия. Сталин при этом что-то надумал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127